• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Амаду Ж. / Бескрайние земли

Бескрайние земли [11/20]

Скачать полное произведение

    7
     Доктор Жессе осматривал больного, машинально постукивая по груди и по спине, потом велел сосчитать до тридцати трех. Мысли его были далеко, он думал совсем о другом. В этот день у него было полно народа. Да так, собственно, и всегда... Как будто нарочно, когда доктор куда-нибудь торопился, его приемная заполнялась людьми, которые, как правило, ничем не были больны и приходили лишь отнимать у него время. Он велел человеку одеваться, нацарапал рецепт.
     - Закажите в аптеке Сан-Жозе... Там вам сделают дешевле...
     Это была неправда; дело в том, что аптека Сан-Жозе принадлежала одному из его политических соратников, тогда как аптека Весна - одному из избирателей Бадаро.
     - Что-нибудь серьезное, доктор?
     - Ничего. Просто схватили насморк от этих лесных дождей. Принимайте лекарство и поправитесь. Придете ко мне через две недели...
     - Я не могу, доктор. Разве вы не знаете, как трудно выбраться с плантации, чтобы прийти сюда? Я ведь работаю очень далеко...
     Доктору хотелось поскорее закончить разговор:
     - Ну ладно, приходите, когда сможете... У вас нет ничего серьезного.
     Человек расплатился; врач проводил его до двери и просил войти следующему пациенту; вошел старый работник, босой, в холщовой рубашке, - он пришел за лекарством для жены, ее измучила "лихорадка, которая то появляется, то проходит; каждый месяц валит ее, бедную, с ног". Пока человек рассказывал свою длинную историю, доктор Жессе размышлял о том, что он услышал в портняжной мастерской. Неприятные новости; во-первых, о предстоящем прибытии Теодоро в Табокас. Что он, чорт возьми, собирается тут делать? Он ведь должен понимать, что ему в Табокасе не место. Но Теодоро - отчаянный человек, любитель устраивать дебоши. Если он приезжает в Табокас - значит, жди наверняка беспорядков. Доктор Жессе решил предупредить об этом Орасио, который находился сейчас в Ильеусе. Хуже всего, что поезд уже ушел и записку можно будет отправить только завтра. Во всяком случае, с Виржилио он поговорит сегодня же. И тут он вспомнил о второй новости: в поселке сплетничают насчет того, что Виржилио завел шашни с кумой Эстер (она и Орасио были посажеными родителями одного из сыновей доктора Жессе, которых у него было девять, целая лесенка, они рождались каждый год).
     Теперь, размышляя об этом, Жессе припоминал кое-что. Как-то Эстер провела в Табокасе четыре дня в ожидании, пока Орасио закончит дела и сможет сопровождать ее в Ильеус. В течение этих четырех дней Виржилио часто бывал в доме врача, где остановился полковник с женой. Он проводил много времени в гостиной, беседуя с Эстер, и оба они весело смеялись. Он сам, Жессе, слышал, как слуги сплетничали по их адресу. Но хуже всего было то, что произошло в доме торговца Резенде на празднестве по случаю дня рождения его жены. На стол были поданы сладости; потом начались танцы под рояль, играли несколько девушек. Надо сказать, что в Табокасе не принято, чтобы замужние женщины танцевали. Даже в Ильеусе если какая-нибудь эмансипированная особа и отваживалась танцевать, то только со своим мужем. Поэтому, когда Эстер вышла танцевать с Виржилио, это было настоящим скандалом. Доктор Жессе припомнил, что Виржилио спросил у Орасио позволения пригласить Эстер на танец, и полковник, гордый тем, что его жена блистает на вечере, разрешил. Но люди не знали об этом, и пошли всякие сплетни. Да, неприятная новость, может быть, даже более неприятная, чем приезд Теодоро. Доктор почесал голову. Эх! Если Орасио узнает про эти сплетни... Дело будет дрянь... Пациент, кончивший уже рассказывать про недуги своей жены и молча ожидавший, что скажет врач, спросил наконец:
     - Вы не считаете, доктор, что это малярия?
     Жессе с ужасом взглянул на пациента. Он совершенно о нем забыл. Пришлось попросить человека повторить некоторые подробности, и тогда он подтвердил:
     - Да, это малярия.
     Прописал хинин, порекомендовал обратиться в аптеку Сан-Жозе, но мысли его были уже снова заняты событиями, развертывавшимися в Табокасе. Сплетники - а кто не был сплетником в Табокасе? - занялись Эстер. Плохо дело. Для этих людей не было замужней женщины, которая оставалась бы честной. И для Табокаса не было ничего занятнее скандала или любовной трагедии. А тут еще известие о предполагаемом приезде Теодоро. Что он, чорт возьми, собирается здесь делать?
     Доктор Жессе надел пиджак и вышел. Он посетил двух или трех больных, и везде только и говорили, что о предстоящих стычках из-за леса Секейро-Гранде. Все жаждали узнать у врача новости - ведь он близок к Орасио, он должен быть в курсе всех событий. Потом Жессе отправился к себе в школу. Он руководил ею еще со времен старого правительства, когда его партия находилась у власти. Ни разу он не был смещен, это было бы слишком большим скандалом, - разве он не добился постройки нового здания школы, разве он не пользовался большой поддержкой педагогов? Он пересек школьный двор, прошел через залу. Сейчас Жессе забыл и про Эстер, и про Теодоро, и про лес Секейро-Гранде. Мысли его были заняты праздником, подготовляемым школой в связи с Днем дерева, который должен был вскоре отмечаться. По двору бегали мальчишки, они так и вертелись под коротенькими ножками врача. Он поймал двух-трех, велел им найти помощницу директора и учительницу португальского языка. Затем прошел через одну из классных комнат - мальчики встали при его появлении. Он знаком велел им сесть, прошел в другую залу. Помощница директора и несколько учительниц уже ждали его.
     Он уселся, положил шляпу и чемоданчик на стол. Вынул платок, вытер пот, струившийся по его полному лицу.
     - Программа праздника уже составлена... - сообщила помощница директора.
     - Отлично, посмотрим...
     - Сначала состоится заседание. Речь...
     - Доктор Виржилио не сможет выступить: он завтра уезжает в Ильеус по делу полковника Орасио... Пусть говорит Эстанислау...
     Эстанислау был частным учителем, присяжным оратором на каждом празднике, устраивавшемся в Феррадасе. В каждой речи, по поводу любого события он применял одни и те же выражения и одни и те же образы. В Феррадасе немало людей знали "речь Эстанислау" наизусть.
     - Какая жалость!.. - воскликнула худенькая учительница, поклонница Виржилио. - Доктор говорит так хорошо, и сам он такой красивый...
     Все рассмеялись. Жессе все еще вытирал пот.
     - Что же я могу поделать?
     Помощница директора продолжала:
     - Так вот: сначала состоится торжественное заседание в школе. Речь скажет учитель Эстанислау (она заменила имя на бумажке, которую читала). Потом ученики будут декламировать. Затем все споют хором "Гимн дереву". И наконец - церемония выпуска учеников, все отправляются на площадь. Там намечено: посадка дерева какао, речь доктора Жессе Фрейтаса и чтение стихов учительницы Ирен.
     - Очень хорошо, прекрасно, - говорил врач, потирая руки.
     Он открыл чемодан, вытащил из него несколько листов бумаги, разрезанных вдоль. Это была его речь. Жессе начал читать ее учительницам. Понемногу он воодушевился, даже встал; теперь он читал громко и с важностью, сильно жестикулируя. Детвора собралась на пороге зала и ужасно шумела, несмотря на неоднократные предупреждения помощницы директора. Но для доктора Жессе это не имело значения. Он был опьянен своей речью и читал ее с пафосом:
     - Дерево - подарок бога людям. Дерево - наш друг. Оно дает прохладную тень, вкусные плоды, древесину, столь необходимую для производства мебели и других предметов комфорта. Из его стволов строились каравеллы, которые открыли нашу дорогую Бразилию. Дети должны любить и беречь деревья.
     - Очень хорошо... Очень хорошо... - восхищалась помощница директора.
     Учительницы поддержали ее:
     - Прекрасно...
     - Речь будет иметь успех...
     Жессе обливался потом. Он провел платком по лицу, прикрикнул на все еще стоявших в дверях мальчишек; они бросились врассыпную. Затем снова сел.
     - Неплохо, а? И вы знаете, я написал ее в один присест, вчера вечером. Последние дни мне было некогда, так как ко мне приехали гости и их нужно было развлекать..
     - Говорят, дона Эстер в этом не нуждалась, - сказала одна учительница. - Доктор Виржилио и так развлекал ее целыми днями...
     - Ну, чего только здесь не наговорят... - возразила худая учительница. - Ужасно отсталый край... - Она приехала из Баии и никак не могла свыкнуться с нравами Табокаса.
     Другая учительница, уроженка этих мест, почувствовала себя оскорбленной.
     - Может быть, и отсталый для того, кто хочет называть бесстыдство прогрессом. Если торчать у ворот с молодыми людьми до позднего вечера - это прогресс, тогда Табокас, благодарение богу, и впрямь отстал от цивилизации.
     Это был намек на флирт учительницы с одним молодым человеком, служащим экспортной фирмы, тоже приехавшим сюда из Баии; скандальный флирт, о котором сплетничал весь Табокас.
     Худенькая учительница возмутилась:
     - Это вы что, на меня намекаете? Так знайте, никому нет дела, с кем я провожу время. И я никому не позволю говорить дерзости по моему адресу. Я живу своей жизнью и незачем в нее вмешиваться. Разговариваю до того часа, до какого мне заблагорассудится... Я предпочитаю это, чем оставаться, подобно вам, старой девой.
     Вмешался доктор Жессе:
     - Успокойтесь, успокойтесь... Кое о чем говорят справедливо, но многое раздувают без всяких оснований. Если молодой человек посещает замужнюю женщину и дает ей читать книги, разве это повод, чтобы устраивать скандал? Это действительно признак отсталости...
     Все согласились с доктором. Да к тому же сплетни, по словам помощницы директора, дальше этого и не шли. Все только замечали, что адвокат настойчиво стремился проводить целый день в доме врача, разговаривая в гостиной с доной Эстер. Учительница, возмутившаяся, когда заговорили об отсталости Табокаса, добавила, что "этот доктор Виржилио проявляет неуважение к порядочным, семейным людям Табокаса. Он поселил свою любовницу - женщину легкого поведения - на улице, где живут семейные люди, и получается скандал всякий раз, когда они, прощаясь, целуются у дверей на улице, - все ведь это видят". Учительницы захихикали, они были весьма возбуждены. Доктор Жессе попросил рассказать об этом поподробнее. Учительница-моралистка, которая жила поблизости от Марго, стала возмущаться:
     - Это безнравственно. Невольно впадаешь в грех. Я говорила об этом падре Томе. Грешишь глазами и ушами, потому что эта женщина выходит на порог в наполовину расстегнутом халате, почти голая, и вешается на шею доктору Виржилио. Они без всякого стыда целуются и говорят друг другу бог знает что.
     - А что они говорят? - поинтересовалась худенькая учительница, уроженка Баии, нервно ерзая на месте; глаза ее напряженно сузились: - Что они говорят?
     Учительница решила отомстить:
     - А не признак ли отсталости рассказывать об этом?
     - Да ну, бросьте, не говорите глупостей... Что же они говорят?
     - "Мой песик" - говорит она, "моя кошечка" - говорит он... "Мой капризный песик", - учительница понизила голос, закрыла лицо, стыдясь доктора, - "моя прыгающая кобылка".
     - Что? - произнесла помощница директора, заливаясь краской.
     - Я же говорила... Это безнравственно...
     - И это на семейной улице!.. - возмущенно сказала другая.
     - В том-то и дело. А днем приходят даже люди с других улиц, чтобы посмотреть на эту сцену. Прямо театр... - заявила она, подводя итог всему разговору.
     Доктор Жессе хлопнул себя рукой по лбу.
     - Театр... Ведь сегодня репетиция, а я было запамятовал... Надо скорее поесть, иначе все задержится.
     Он торопливо выбежал из школы; мальчишек там уже не было, в классных комнатах и на дворе наступила тишина. И лишь голоса учительниц, обсуждавших поведение Виржилио, доносились еще из здания школы:
     - ...непристойность....
     Жессе наспех поел, ответил жене, интересовавшейся здоровьем Рибейриньо, их друга, надрал уши сынишке и направился к Лауро на репетицию "Любительской труппы Табокаса", которая скоро должна была показать свою премьеру. В поселке и даже в соседнем Феррадасе висели афиши с анонсом:
     СУББОТА 10 ИЮНЯ
     ТЕАТР САН-ЖОЗЕ
     ПОСТАВИТ ИНТЕРЕСНУЮ ПЬЕСУ
     В 4-Х АКТАХ
     ПОД НАЗВАНИЕМ
     В А М П И Р Ы О Б Щ Е С Т В А
     ЖДИТЕ ПРОГРАММ!
     ЛЮБИТЕЛЬСКАЯ ТРУППА ТАБОКАСА
     УСПЕХ! УСПЕХ! УСПЕХ!
     У Жессе была политика, была семья, была больница, были плантации и доходные дома, была школа; все это доставляло ему немало забот, но настоящей большой страстью доктора Жессе Фрейтаса была "Любительская труппа Табокаса". Много лет вынашивал он идею ее создания. И неизменно возникали какие-нибудь затруднения. Прежде всего пришлось выдержать ожесточенную борьбу с местными девицами, чтобы заставить их принимать участие в театральных представлениях. И ему удалось это лишь после того, как в Табокас прибыла дочь одного богатого торговца, получившая образование в Рио. Она уговорила нескольких подруг "перестать ломаться" и вступить в любительскую труппу. Но теперь доктор Жессе должен был получить разрешение родителей, а получить его было нелегко. Когда он наконец добивался разрешения, ему приходилось выслушивать заключительное слово мамаш:
     - Я позволяю только потому, что просите вы, доктор...
     Другие наотрез отказывали:
     - Эти театральные штуки не для порядочной девушки...
     Но в конце концов труппа была создана, и она поставила первую пьесу - драму, написанную профессором Эстанислау, - "Падение Бастилии". Пьеса имела огромный успех. Матери артисток были страшно горды. Некоторые даже перессорились, оспаривая, чья дочь играла лучше. И Жессе начал репетировать свою новую пьесу исторического характера - о Педро II. Весь сбор с премьеры поступал на строительство церкви. Несмотря на то, что во время спектакля на сцене, к сожалению, возник инцидент между двумя артистками, пьеса имела успех, и это окончательно упрочило престиж "Любительской труппы Табокаса". Она стала гордостью поселка, и каждый раз, когда житель Табокаса отправлялся в Ильеус, он обязательно заговаривал о "Любительской труппе", чтобы задеть самолюбие ильеусцев, у которых хотя и было хорошее помещение для театра, но не было артистической труппы. Теперь мечтой доктора Жессе стало вывезти труппу на гастроли в Ильеус. Он рассчитывал на успех "Вампиров общества", пьесы, которую он сам написал. Это убедит матерей, и они разрешат своим дочерям поехать с труппой в соседний город.
     Репетиции продолжались много часов. Доктор заставлял девушек и юношей повторять широкие плавные жесты, говорить дрожащим голосом, требовал неестественной декламации. Аплодировал одному, выговаривал другому, трудился до седьмого пота и был счастлив.
     Только закончив репетицию, он снова вспомнил о лесе Секейро-Гранде, о Теодоро, об Эстер, о Виржилио. Схватил чемоданчик, где листы рукописи лежали вперемешку с медикаментами, и побежал к адвокату. Но тот был у Марго, и доктору Жессе пришлось отправиться туда.
     Колокол на церкви пробил девять часов, улицы были пустынны. "Любители" расходились по домам, матери сопровождали дочерей. На углу улицы о чем-то сам с собой рассуждал пьяный. В баре люди спорили о политике. Полная луна освещала улицу, и свет ее был куда сильнее керосиновых фонарей.
     Жессе вошел в гостиную. Виржилио был в пижаме. Из соседней комнаты послышался голос Марго, спрашивавшей, кто пришел. Жессе опустил чемоданчик на стул:
     - Говорят, сюда приезжает полковник Теодоро. Надо срочно предупредить Орасио. Никто не знает, что ему здесь нужно...
     - Видимо, собирается устроить уличную драку...
     - Есть дело посерьезнее.
     - А что такое?
     - Говорят, Жука Бадаро вызвал агронома, чтобы произвести обмер леса Секейро-Гранде и оформить бумаги на право владения...
     Виржилио самодовольно засмеялся:
     - Вы забыли, что имеете дело с адвокатом, доктор. Лес уже зарегистрирован и обмерен. Все, что необходимо, оформлено в нотариальной конторе Венансио. Отныне лес Секейро-Гранде - собственность полковника Орасио, Браза, Манеки Дантаса, вдовы Меренда, Фирмо, Жарде и - он повысил голос - доктора Жессе Фрейтаса... Вам, сеньор, надо будет завтра сходить к нотариусу поставить свою подпись...
     Когда Виржилио объяснил, как он устроил кашише, лицо врача расплылось в улыбке:
     - Поздравляю, доктор... Мастерски сделано, ничего не скажешь...
     Виржилио скромно улыбнулся:
     - Два конто - и нотариус был убежден. Остальное было нетрудно. Посмотрим, что теперь будут делать наши противники. Они опоздали...
     Жессе на мгновение замолчал. Да, это был полновесный удар. Орасио опередил Бадаро, теперь он законный хозяин леса. Он и его друзья, среди которых доктор Жессе. Он потер свои полные руки.
     - Чистая работа... Никто из здешних адвокатов не может сравниться с вами... Ну, я пошел, оставляю вас, - он указал на комнату, где ожидала Марго, - одних... Сейчас не время для разговоров... Спокойной ночи, доктор.
     Идя сюда, доктор Жессе собирался предупредить Виржилио о сплетнях, которые распространяются насчет него и Эстер. Он думал даже посоветовать ему сократить свои посещения дома Орасио в Ильеусе, потому что в городе тоже есть злые языки. Но он ничего не сказал - побоялся обидеть адвоката, оскорбить его. А именно сегодня Жессе ни за что на свете не хотел бы оскорбить Виржилио, который нанес Бадаро такой удар.
     Виржилио проводил доктора до двери. Жессе направился вниз по улице; по дороге он не встретил никого, кому можно было бы сообщить новость, никого достойного доверия. Юридически Бадаро проиграли. Что они теперь могут сделать? Он дошел до бара. Заглянул с порога. Один из завсегдатаев спросил:
     - Кого-нибудь ищете, доктор?
     И здесь тоже не было никого, кому можно было бы рассказать такую важную новость. Он ответил вопросом:
     - Не знаете, где Тонико Боржес?
     - Отправился спать, - ответил кто-то. - Я недавно встретил его, он шел в публичный дом...
     Жессе с досады махнул рукой. Придется хранить такую потрясающую новость до завтра. Он пошел дальше своей подпрыгивающей, семенящей походкой толстяка. Но не дойдя до дому, остановился, чтобы узнать, кому принадлежит какао, привезенное на пятнадцати ослах, которые вступали в поселок под звон бубенцов и крики погонщика, будившие жителей:
     - Но-но, проклятый осел! А ну, марш, Канивете!
     8
     Человек, запыхавшись, подошел к лавке скобяных товаров.
     - Сеньор Азеведо! Сеньор Азеведо!
     Отозвался приказчик:
     - Сеньор Азеведо там в лавке, сеньор Инасио.
     Человек вошел туда. Азеведо производил подсчеты, перелистывая толстую книгу. Он обернулся:
     - В чем дело, Инасио?
     - Вы еще не знаете?
     - Говори скорее, дружище. Дело серьезное?
     Инасио перевел дыхание. Он шел очень быстро, почти бежал.
     - Я только что узнал, сию минуту... Вы и представить себе не можете, прямо в обморок упадете...
     Сеньор Азеведо бросил карандаш, бумагу и книгу записей товаров, отпускаемых в кредит, и с нетерпением ждал.
     - Это самый большой кашише, о котором я когда-либо слышал... Доктор Виржилио подмазал Венансио, и тот зарегистрировал в своей нотариальной конторе документ на владение лесом Секейро-Гранде на имя полковника Орасио и еще пяти или шести лиц - Браза, доктора Жессе, полковника Манеки и кого-то еще.
     Азеведо поднялся со стула:
     - А обмер? Кто проводил обмер? Эта регистрация недействительна...
     - Все законно, сеньор Азеведо. Все совершенно законно, до последней запятой. Адвокат - ловкий парень. Он проделал все как полагается. Обмер уже был сделан раньше, имелся старый план, который был заказан много лет назад покойным Мундиньо де Алмейда, когда он начинал разводить плантации в этих краях. План в свое время так и не был зарегистрирован, потому что полковник Мундиньо протянул ноги. Но документ остался у Венансио...
     - Я не знал этого...
     - А вы разве не помните, что полковник Мундиньо посылал даже за агрономом в Баию, чтобы сделать обмер леса?.. И приехал какой-то бородач, пьяница, каких мало.
     - Да, да, теперь вспоминаю.
     - Так вот, доктор Виржилио раскопал план, а остальное было просто проделать - стерли старые имена и зарегистрировали этот документ в нотариальной конторе. Говорят, Венансио получил за работу десять конто.
     Сеньор Азеведо сумел оценить важность сообщения.
     - Инасио, большое спасибо, вы мне сделали такое одолжение, я не забуду об этом. Вы настоящий друг. Я сейчас же сообщу Синьо Бадаро. А он, как вы знаете, в долгу не остается.
     Инасио улыбнулся:
     - Скажите полковнику Синьо, что я целиком в его распоряжении... Для меня нет другого хозяина в крае. Как только я узнал о случившемся, сразу поспешил прямо к вам.
     Он простился, Азеведо стоял еще минуту в раздумье. Потом взял ручку и, облокотившись на стол, написал своим неразборчивым почерком письмо Синьо Бадаро. Затем послал служащего за одним человеком. Тот явился через несколько минут. Это был темный мулат; он пришел босой, но со шпорами, из-под рваного пиджака торчал револьвер.
     - К вашим услугам, сеньор Азеведо...
     - Милитан, садись на мою лошадь и скачи во весь опор на фазенду Бадаро. Передай это письмо Синьо. Скажи, что от меня. Это очень срочно.
     - Ехать через Феррадас, сеньор Азеведо?
     - Через Феррадас, там намного ближе...
     - Говорят, есть приказ полковника Орасио не пропускать людей Бадаро через поселок...
     - Это болтовня... Да ты что, боишься, что ли?
     - Нет, что вы, ваша милость, разве я кого-нибудь боялся? Я просто хотел знать...
     - Ну ладно. Синьо тебя потом хорошо отблагодарит - важное известие...
     Человек взял письмо. Прежде чем пойти за лошадью, он спросил:
     - Ответ будет?
     - Нет.
     - Тогда до свиданья, сеньор Азеведо.
     - Счастливого пути, Милитан.
     Дойдя до двери, мулат обернулся:
     - Сеньор Азеведо!
     - Что?
     - Если я останусь на дороге Феррадаса, позаботьтесь, пожалуйста, о моей жене и детях...
     9
     Дона Ана Бадаро, стоя на веранде усадьбы, разговаривала с человеком, который только что соскочил с лошади:
     - Он уехал в Ильеус, Милитан. Вернется только через три дня...
     - А сеньор Жука?
     - Его тоже нет... А что, серьезное дело?
     - Думаю, что да, сеньорита дона Ана. Сеньор Азеведо велел мне гнать во весь опор, ехать через Феррадас, чтобы быстрее попасть сюда... А Феррадас на военном положении...
     - Как же ты проехал?
     - А я проскочил позади лазарета, никто меня и не увидел...
     Дона Ана вертела письмо в руке. Она снова спросила:
     - Значит, это срочное дело?
     - Думаю, что да, сеньорита дона Ана. Сеньор Азеведо сказал мне, что дело очень важное и очень срочное. Он даже дал мне свою лошадь.
     Дона Ана решилась распечатать письмо и стала разбирать каракули Азеведо. Лицо ее нахмурилось:
     - Ах, бандиты!
     Она пошла было в дом, но вспомнила о гонце.
     - Милитан, присядь здесь на веранде. Я велю принести тебе выпить...
     - Раймунда! Раймунда! - кликнула она.
     - Что, крестная?
     - Принеси Милитану кашасы сюда на веранду...
     И ушла в залу и стала ходить взад и вперед; так делали братья Бадаро, когда обдумывали что-нибудь или спорили. Наконец, уселась на высокое кресло Синьо; лицо у нее было озабоченное. Отец и дядя в Ильеусе, а дело неотложное. Как ей поступить? Послать письмо отцу? Оно придет в Ильеус только на следующий день, а это может оказаться слишком поздно. Вдруг у нее возникла неожиданная мысль; она быстро встала и вышла на веранду. Милитан допивал стопку кашасы.
     - Ты очень устал, Милитан?
     - Что вы, сеньорита. Это же пустяк. Какие-то восемь лиг...
     - Тогда сейчас же садись опять на лошадь и скачи в Бараунас. Отвезешь от меня записку полковнику Теодоро. Скажи ему, чтобы он немедленно приехал переговорить со мной. И возвращайся вместе с ним...
     - Будет исполнено, сеньорита дона Ана.
     - Пусть он приезжает как можно скорее. Скажи, что дело серьезное...
     Милитан вскочил в седло, погладил лошадь.
     - Добрый вечер, сеньорита... - попрощался он.
     Дона Ана осталась на веранде и смотрела вслед исчезающему всаднику. Она взяла на себя всю ответственность. Что скажет отец, когда он узнает? Она еще раз перечитала письмо Азеведо и убедилась, что поступила правильно, вызвав Теодоро. Она снова пробормотала:
     - Бандиты!.. И этот адвокатишка еще... Он заслуживает пули...
     Неслышно подошла кошка и свернулась в клубочек у нее на коленях. Дона Ана опустила руку и нежно приласкала ее. На лице у девушки не было заметно никакой суровости, оно было даже чуть меланхолично - глубокие черные глаза, чувственный рот. Если бы кто-нибудь увидел ее сейчас, она показалась бы ему робкой деревенской девушкой.
     10
     В начальной школе все шло хорошо. Жессе удалось добиться, чтобы в День дерева некоторые торговцы закрыли свои магазины и лавки. В школе, где учитель Эстанислау произнес свою речь, а несколько мальчиков выступили с декламацией, кроме учительниц и детей присутствовало немного народу! Однако площадь была заполнена.
     Доктор председательствовал на заседании, мальчики преподнесли ему букетик цветов. Потом все пошли на площадь, где собрались уже учащиеся двух частных колледжей поселка - Эстанислау и доны Гильермины, прославившейся необыкновенной строгостью к своим ученикам. Жессе шел во главе школы, держа в руке подаренный ему букетик цветов.
     Площадь была полна народу. Женщины в праздничных нарядах, девушки, переглядывающиеся с возлюбленными, несколько торговцев, приказчики из магазинов, которые в этот день были закрыты. Все хотели воспользоваться неожиданной возможностью развлечься, вырваться из скучного ритма жизни Табокаса. Учащиеся начальной школы выстроились напротив частных колледжей. Учитель Эстацислау, у которого были старые счеты с доной Гильерминой, подошел к своим ученикам и приструнил их, чтобы они соблюдали тишину. Ему хотелось, чтобы они держались не хуже, чем ученики его соперницы, стоявшие серьезно и молчаливо под инквизиторским взглядом учительницы. Рядом со свежевырытой посреди площади ямой было приготовлено молодое деревце какао, возрастом немногим более года; его-то и собирались посадить в столь торжественной обстановке. Помощник полицейского инспектора находился в отъезде, его вызвали в Ильеус Бадаро, и поэтому полицейские силы поселка - восемь солдат - не появились на празднике. Однако оркестр, который был обмундирован на средства Орасио, прибыл в полном составе вместе со своими инструментами. Ему и выпала честь начать торжество - был исполнен национальный гимн. Мужчины сняли шляпы, воцарилась тишина. Мальчики двух колледжей и начальной школы пропели гимн. Солнце жгло нестерпимо. Некоторые открыли зонтики, чтобы укрыться от его палящих лучей.
     Когда музыка смолкла, доктор Жессе выступил на середину площади и начал речь. Со всех сторон зашикали, требуя тишины. Учительницы расхаживали среди ребят, следя за порядком и добиваясь спокойствия, однако не достигли в этом больших результатов. По-прежнему примерно вели себя лишь ученики доны Гильермины; одетая в белое жестко накрахмаленное платье, она держалась прямо, скрестив руки на груди. Почти никто так и не слышал, о чем говорил доктор Жессе, и мало кто его видел, так как из-за отсутствия трибуны он говорил речь, стоя прямо на земле. И все же, когда он закончил, ему долго аплодировали. Некоторые подошли приветствовать его. Застенчиво и взволнованно пожимал он протянутые руки. Он же первым призвал к соблюдению тишины, чтобы можно было услышать учительницу Ирен, читавшую стихи. Слабеньким голосом она начала декламировать:
     Да будет благословенно семя, оплодотворяющее землю...
     А в это время мальчики чуть ли не во весь голос подзывали торговцев леденцами. Они смеялись, разговаривали между собой, спорили, давали друг другу пинки. Учительницы грозились наказать виновных на следующий день.
     Благословенно дерево, дающее тень и приносящее плоды... - продолжала Ирен, подняв руку.
     Неожиданно послышался резко нарастающий топот лошадей, и спустя мгновение на площадь ворвалась кавалькада. Это был полковник Теодоро во главе двенадцати вооруженных людей. Они подъехали вплотную, дали несколько выстрелов в воздух, лошади топтали траву на площади. Теодоро проехал между выстроенными учениками колледжей, дети шарахнулись в сторону, многие женщины и мужчины тоже пустились наутек. Теодоро остановился как раз против группы, собравшейся у дерева. Учительница Ирен проглотила стих, который собиралась произнести. Рука у нее все еще была поднята. Теодоро, размахивая револьвером, проревел:
     - Это что за безобразие? Разводите плантацию здесь на площади?
     Жессе дрожащим голосом объяснил, что это празднество. Теодоро рассмеялся, но возражать как будто не стал.
     - Тогда сажайте скорее. Я хочу поглядеть...
     Он нацелил револьвер, люди его, держа ружья наперевес, подъехали ближе. Жессе и еще двое горожан посадили деревце. По правде сказать, церемония оказалась совсем не такой, как доктор Жессе представлял ее себе раньше. В ней не было никакой торжественности, деревце наспех сунули в яму и засыпали набросанной сбоку землей. На площади осталось немного народу, большинство разбежалось.
     - Готово? - спросил Теодоро.
     - Да, уже...
     - Ну, теперь я его буду поливать... - усмехнулся Теодоро.
     И не сходя с лошади, он расстегнул брюки и стал отправлять естественную потребность на дерево какао. Однако он не попал точно и обрызгал окружающих, больше всех досталось Жессе. Учительница Ирен закрыла глаза рукой.
     Полковник Теодоро созвал своих людей, и они все галопом помчались по центральной улице. Те, кто не успел убежать с площади, оцепенело глядели друг на друга. Одна учительница вытирала забрызганное лицо. Другая в ужасе восклицала:
     - Какой ужас! Видали вы что-нибудь подобное?
     Теодоро, стреляя в воздух, проскакал по улице. В конце ее, на углу, находилась нотариальная контора Венансио. Там всадники остановились, соскочили с лошадей; Венансио и служащие конторы едва успели ускользнуть через черный ход. Теодоро позвал одного из своих людей, тот вбежал в дом с бутылкой и начал обливать керосином пол, а также полки, заваленные бумагами. Закончив, он бросил бутылку.
     - Поджигай!.. - скомандовал Теодоро.
     Жагунсо зажег спичку, пламя побежало по полу, поднялось по полкам, охватило лист бумаги, затем получило обильную пищу в документах, хранившихся в архиве. Теодоро вышел вместе с жагунсо; его люди остались сторожить на углу, чтобы дождаться, пока огонь разгорится как следует. На Теодоро был белый пиджак и брюки защитного цвета, на мизинце у него блестел огромный солитер. Пламя поднялось над домом красными языками. На улице собирался народ. Теодоро приказал своим жагунсо сесть на коней. Оказавшиеся поблизости любопытные разбежались из боязни попасть под копыта лошадей. На улице начали появляться вооруженные люди Орасио. Теодоро со своими жагунсо завернул за угол, выбираясь на дорогу в Мутунс. Когда они миновали перекресток, народ высыпал на улицу, появился Венансио, который рвал на себе волосы, люди Орасио бежали с оружием в руках. С угла они стали стрелять, жагунсо Теодоро отвечали, прокладывая себе дорогу в толпе, которая бежала по переулку к месту пожара. Еще до того, как Теодоро исчез за поворотом, один из его людей упал, сраженный пулей. Лошадь продолжала скакать без всадника вместе со всей кавалькадой. Люди Орасио, подбежали к раненому и прикончили его ножами.

/ Полные произведения / Амаду Ж. / Бескрайние земли