Войти... Регистрация
Поиск Расширенный поиск



Есть что добавить?

Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!

/ Полные произведения / Рид М. / Всадник без головы

Всадник без головы [7/31]

  Скачать полное произведение

    Эти звуки свидетельствовали о неистовой схватке диких жеребцов. Их еще не было видно, но они приближались, пробиваясь сквозь заросли и ни на мгновение не прекращая драки.
    Едва Морис подал знак трогаться, как пестрый табун диких лошадей появился в узком проходе между зарослями. Еще мгновение
    - и с неудержимостью горной лавины они вырвались на открытую поляну.
    Это была живая лавина самых красивых созданий, которые только существуют в природе, - ибо даже человек должен уступить им первое место. Я не говорю о замученной лошади цивилизованного мира, лошади с худой спиной, кривыми ногами и опущенной головой, лошади, изуродованной ножницами барышника или грума, - нет, речь идет о дикой лошади саванны, рожденной среди зеленых просторов и выросшей на свободе, как полевой цветок.
    Нет более великолепного зрелища, чем табун диких жеребцов, скачущих по прерии; особенно в то время, когда в них бушует страсть и они готовы уничтожить друг друга.
    Но это прекрасное зрелище пугает человека - оно слишком ужасно, чтобы им мог спокойно любоваться мужчина, не говоря уже о робкой женщине. Особенно, когда зритель смотрит на табун диких мустангов с открытого места и рискует сам стать жертвой их нападения.
    Вот что грозило всаднику на гнедом коне и всаднице на крапчатом мустанге. Всадник по опыту знал, как опасно такое положение; всадница же не могла не догадаться об этом.
    - Сюда! - крикнул Морис и пришпорил коня, чтобы обогнуть табун. - О Боже! Они заметили нас! Скорей, скорей, мисс Пойндекстер! Помните, что дело идет о вашей жизни!
    Но слова были излишни. Поведение жеребцов достаточно убедительно показывало, что только быстрота может спасти крапчатого мустанга и его всадницу.
    Выскочив на открытое место и увидев оседланных лошадей, дикие жеребцы внезапно прекратили свою драку. Они остановились, словно по приказу опытного вожака, и вытянулись в один ряд, как кавалерийский отряд, остановленный в пылу атаки.
    На время их взаимная ненависть, казалось, была забыта, как будто они собирались напасть на общего врага или же сопротивляться общей опасности.
    Задержка, возможно, произошла от удивления; но, так или иначе, она была на руку беглецам. В эти несколько секунд всадникам удалось обогнуть неприятеля и очутиться у него в тылу, на пути к спасению.
    Однако только на пути к спасению. Удастся ли им ускакать от преследователей, оставалось неясным, потому что дикие жеребцы, заметив их хитрость, храпя и визжа, бросились за ними с явным намерением догнать.
    Началась стремительная, безудержная погоня через просторы прерии, отчаянное состязание в быстроте между лошадьми без седоков и лошадьми с седоками.
    Время от времени Морис оглядывался, и, хотя расстояние, которое им удалось выиграть вначале, не уменьшалось, выражение его лица по-прежнему было тревожным. Будь он один, он не беспокоился бы ни минуты. Он знал, что гнедой - ведь он был тоже мустангом - никому не даст себя обогнать. Беда была в том, что Луна замедляла бег - она скакала медленнее, чем когда бы то ни было, как будто вовсе не хотела спасаться от преследователей.
    "Что это может означать? - недоумевал мустангер, сдерживая лошадь, чтобы не обгонять свою спутницу. - Если нас что-нибудь задержит при переправе, мы погибнем. Дорога каждая секунда".
    - Они еще не догоняют нас, не так ли? - спросила Луиза, заметив, что мустангер встревожен.
    - Пока еще нет. К несчастью, впереди серьезное препятствие. Я знаю, что вы прекрасная наездница, но ваша лошадь... В ней я не уверен. Вы ее лучше знаете. Сможет ли она перепрыгнуть через...
    - Через что, сэр?
    - Вы сейчас увидите. Мы уже недалеко от этого места.
    И они продолжали скакать бок о бок галопом, делая почти милю в минуту.
    Как и говорил мустангер, они скоро увидели препятствие. Это был огромный овраг, зияющий среди необозримой прерии. Он был не менее пятнадцати футов в ширину, столько же в глубину и тянулся в обе стороны, насколько хватало глаз.
    Если бы всадники повернули направо или налево, это дало бы жеребцам возможность сократить путь по диагонали; дать им это преимущество было равносильно самоубийству.
    Овраг необходимо перескочить, иначе мустанги настигнут их. Только прыжок в пятнадцать футов длиной мог спасти беглецов. Морис знал, что гнедой не подведет - ему не раз приходилось делать такие прыжки. Но крапчатая кобыла?
    - Как вы думаете, сможет ли она взять это препятствие? - с беспокойством спросил мустангер, когда они подъехали к отвесному краю оврага.
    - Не сомневаюсь, - уверенно отметила Луиза.
    - Но удержитесь ли вы на ней?
    - Ха-ха-ха! - иронически засмеялась креолка. - Это очень странный вопрос для ирландца. Я уверена, что ваши соотечественницы сочли бы эти слова оскорблением. Даже я, уроженка болотистой Луизианы, не считаю их слишком любезными. Удержусь ли я? Да я удержусь на ней, куда бы она меня ни понесла!
    - Но, мисс Пойндекстер, - пробормотал Морис, все еще не доверяя силам крапчатого мустанга, - а вдруг она не справится? Если вы хоть сколько-нибудь в ней сомневаетесь, не лучше ли оставить ее здесь? Я знаю, что моя лошадь легко перенесет нас обоих на ту сторону. Пожертвовав мустангом, мы, вероятно, избавимся и от дальнейших преследований. Дикие жеребцы...
    - Оставить Луну! Бросить ее на растерзание бешеным жеребцам! Нет-нет, мистер Джеральд! Мой мустанг мне слишком дорог. Мы вместе перескочим пропасть, если только сможем. А если нет, то вместе сломаем себе шею... Ну, моя хорошая! Летим! Вот тот, кто охотился за тобой, поймал и покорил тебя. Покажи ему, что ты еще не совсем порабощена, что ты можешь, если нужно, сбросить с себя дружеское или вражеское иго. Покажи ему один из тех прыжков, которые мы так часто с тобой делали за последнюю неделю. Ну, милая, летим!
    И отважная креолка, не дожидаясь ободряющего примера, смело подскакала к краю зияющего оврага и взяла это препятствие одним из тех прыжков, которые они с Луной "так часто делали за последнюю неделю".
    У мустангера было три мысли - вернее, три чувства, когда он следил за этим прыжком. Первое из них - изумление, второе
    - преклонение, третье не так просто было определить. Оно зародилось, когда прозвучали слова: "Мой мустанг мне слишком дорог".
    "Почему?" - задумался он, когда летел на гнедом над оврагом.
    Но, хотя они удачно преодолели препятствие, это не обеспечило безопасность беглецам. Диких жеребцов овраг остановить не мог. Морис это хорошо знал и оглядывался назад с не меньшей тревогой, чем раньше.
    Пожалуй, он был встревожен еще сильнее. Задержка, хотя и очень незначительная, дала преимущество их преследователям. За все время погони жеребцы еще ни разу не были так близко. Они перелетят через овраг без всякого промедления одним уверенным прыжком.
    А что тогда? Мустангер задал себе этот вопрос и побледнел, не находя ответа.
    Взяв препятствие, мустангер не остановился ни на секунду и продолжал скакать галопом; позади него совсем близко, как и раньше, скакала его спутница. Однако в движениях ирландца не было прежней уверенности - казалось, он колеблется и никак не может прийти к решению.
    Едва отъехав от оврага, Морис натянул поводья и повернул коня, как будто решил скакать обратно.
    - Мисс Пойндекстер, - сказал он своей спутнице, которая уже успела поравняться с ним, - поезжайте вперед одна.
    - Но почему, сэр? - спросила она, дернув уздечку и резко остановив мустанга.
    - Если мы не расстанемся, жеребцы нас догонят. Надо что-то предпринять, чтобы остановить взбесившийся табун. Сейчас еще есть одна возможность. Ради Бога, не задавайте вопросов! Десять потерянных секунд - и будет уже поздно. Посмотрите вперед - видите блестящую поверхность воды? Это пруд. Скачите прямо туда. Там вы очутитесь между двумя высокими изгородями. У пруда они сходятся. Вы увидите ворота и около них жерди. Если я не подоспею, скачите прямо в этот загон, сойдите с лошади и загородите вход жердями.
    - А вы, сэр? Вы подвергаетесь большой опасности...
    - Не бойтесь за меня. Один я ничем не рискую. Если бы не крапчатый мустанг... Скорее же, вперед! Не упускайте из виду пруда. Пусть он служит вам маяком. Не забудьте загородить вход в загон. Скорее же! Скорее!
    Одну-две секунды девушка колебалась, не решаясь расстаться с человеком, который ради ее спасения готов отдать свою жизнь.
    К счастью, она не принадлежала к числу тех робких девиц, которые в трудную минуту теряют голову и тянут ко дну своего спасителя. Она верила своему советчику, верила в то, что он знает, как поступить, и, снова пустив лошадь галопом, направилась к пруду.
    А Морис повернул свою лошадь и поскакал назад, к оврагу, через который они только что перескочили.
    Расставшись со своей спутницей, мустангер вынул из седельной сумки самое совершенное оружие, которое когда-либо поднималось против обитателей прерии - для атаки или защиты, - против индейцев, бизонов или медведей. Это был шестизарядный револьвер системы полковника Кольта. Не какая-нибудь дешевая подделка, под видом усовершенствования, фирмы Дина, Адамса и им подобных, а подлинное изделие "страны мускатных орехов" с клеймом "Хартфорд" на казенной части.
    - Они будут прыгать в том же узком месте, где и мы, - пробормотал он, следя за табуном, все еще находившимся по ту сторону.-Если мне удастся уложить хоть одного из них, это может остановить других или задержать их настолько, что мустанг успеет ускакать. Их вожак - вот этот гнедой жеребец. Он, конечно, прыгнет первым. Мой револьвер бьет на сто шагов. Теперь пора!
    Едва успели прозвучать последние слова, как раздался треск револьвера. Самый крупный из жеребцов - гнедой - покатился по траве, преградив путь остальным.
    Несколько мустангов, мчавшихся за ним, сразу остановились, а потом и весь табун.
    Мустангер не стал следить за дальнейшим поведением жеребцов и больше не стрелял. Воспользовавшись их замешательством и не теряя времени, он повернул на запад и поскакал вслед за крапчатым мустангом, который уже приближался к сверкающему пруду.
    Дикие жеребцы больше не преследовали беглецов - возможно, гибель вожака испугала их или им помешал его труп, загородивший путь в единственном месте, где можно было перескочить через овраг.
    Морис спокойно скакал за своей спутницей.
    Он догнал ее у самого пруда. Она точно выполнила все его указания, за исключением одного. Вход был открыт, жерди валялись на земле. Девушка все еще сидела в седле, но тревога уже не терзала ее сердца. Однако она не находила слов, чтобы выразить Морису свою благодарность.
    Опасность миновала.
    Глава XVII. ЛОВУШКА ДЛЯ МУСТАНГОВ
    Теперь, когда им больше ничто не грозило, молодая креолка с интересом огляделась вокруг.
    Она увидела небольшое озеро, или, говоря по-техасски, пруд; берега его были покрыты бесчисленными следами лошадиных копыт - по-видимому, это было любимое место водопоя мустангов. Высокая изгородь из жердей окружала водоем и двумя расходящимися крыльями тянулась далеко в прерию, образуя как бы воронку, в самой горловине которой были ворота; когда их загораживали жердями, они замыкали изгородь, и лошади не могли ни войти, ни выйти.
    - Что это? - спросила девушка, указывая на изгородь.
    - Это ловушка для мустангов, - сказал Морис.
    - Ловушка для мустангов?
    - Кораль для ловли диких лошадей. Они бродят между крыльями изгороди, которые, как вы видите, далеко уходят в прерию. Их привлекает вода или же мустангеры просто загоняют их сюда. Тогда вход в кораль загораживается, и здесь их уже нетрудно поймать при помощи лассо.
    - Бедные животные! Этот кораль принадлежит вам? Ведь вы мустангер? Вы нам так сказали?
    - Да, я мустангер, но не охочусь этим способом. Я люблю одиночество и редко работаю вместе с другими мустангерами, поэтому я не могу пользоваться коралем, для которого нужно по крайней мере двадцать загонщиков. Мое оружие, если только можно его так назвать, - вот это лассо.
    - Вы так искусно им владеете! Я слыхала об этом, да и сама видела.
    - Вы очень добры. Однако я не заслуживаю этой похвалы. В прериях есть такие мексиканцы, которые словно родились с лассо в руках. И то, что вы называете искусством, показалось бы им просто неповоротливостью.
    - Мне кажется, мистер Джеральд, что вы из скромности переоцениваете своих соперников. Я слышала совсем другое.
    - От кого?
    - От вашего друга мистера Зебулона Стумпа.
    - Xa-xal Старый Зеб - плохой авторитет, когда дело касается лассо.
    - Я бы хотела тоже научиться бросать лассо, - сказала молодая креолка, - но говорят, что это занятие для девушки неприлично. Не понимаю, что в нем плохого, а это так интересно!
    - Неприлично! Это такой же невинный спорт, как катанье на коньках или стрельба из лука. Я знаком с одной девушкой, которая прекрасно владеет этим искусством.
    - Она американка?
    - Нет, мексиканка и живет на Рио-Гранде. Иногда оиа приезжает к нам на Леону: здесь живут ее родственники.
    - Она молодая?
    - Да, примерно ваша ровесница, мисс Пойндекстер.
    - Высокая?
    - Немного ниже вас.
    - Но, конечно, гораздо красивее? Я слыхала, что мексиканки своей красотой намного превосходят нас, скромных американок.
    - Мне думается, что креолки не входят в эту категорию, - с изысканной вежливостью ответил ирландец.
    - Интересно, смогла бы я научиться бросать лассо? - продолжала молодая креолка, как будто не заметив комплимента. - Не поздно ли мне за это браться? Я слыхала, что мексикаицы начинают с детства, поэтому они и достигают такой удивительной ловкости.
    - Конечно, не поздно, - поспешил ответить Морис. - Пройдет год-два, и вы научитесь хорошо бросать лассо. Я, например, всего лишь три года занимаюсь этим делом, и...
    Он замолчал, так как ему не хотелось показаться хвастуном.
    - А теперь вы владеете лассо лучше всех в Техасе? - закончила собеседница, угадав не высказанную им мысль.
    - Нет-нет! - смеясь, запротестовал он. - Это старик Зеб так считает, а он судит о моем искусстве, вероятно принимая свое за образец.
    "Что это - скромность? - недоумевала креолка. - Или этот человек смеется надо мной? Если бы это было так, я сошла бы с ума".
    - Вам, наверно, хочется вернуться к вашим друзьям? - сказал Морис, заметив ее рассеянность. - Ваш отец, вероятно, уже беспокоится, что вас так долго нет. Ваш брат, ваш кузен...
    - Да, вы правы, - поспешила она ответить тоном, в котором прозвучала нотка не то обиды, не то досады. - Я не подумала об этом. Спасибо, сэр, что вы напомнили мне о моих обязанностях. Пора возвращаться.
    Они опять вскочили на лошадей. Неохотно подобрала Луиза поводья, как-то медлительно вдела ноги в стремена; казалось, ей хотелось побыть еще немного в ловушке для мустангов.
    Когда они снова выехали в прерию, Морис направился со своей спутницей к месту пикника самой короткой дорогой.
    Их обратный путь лежал через живописное место, известное в Техасе как "сорняковая прерия". Так назвали ее пионеры-поселенцы, словарь которых не отличался особой изысканностью.
    Уроженка Луизианы увидела вокруг себя огромный сад, где цвело множество ярких цветов, - сад, граничащий с голубым сводом неба, насаженный и выращенный самой природой.
    Эта живописная местность оказывала облагораживающее влияние на многих даже самых прозаических людей. Я видел, как неграмотный зверолов, обычно не замечавший никакой красоты, останавливался посреди сорняковой прерии и, окруженный цветами, которые касались его груди, долго любовался на чудесные венчики, колышущиеся на бесконечном пространстве; и сердце его становилось более отзывчивым...
    - Как здесь хорошо! - воскликнула в восторге креолка, невольным движением останавливая лошадь.
    - Вам нравится здесь, мисс Пойндекстер?
    - Нравится? Это не то слово, сэр. Я вижу перед собой все, что только есть самого чудесного и прекрасного в природе: зеленую траву, деревья, цветы, - все, что мы выращиваем с таким трудом и все-таки никогда не достигаем равного. Здесь ничего не добавишь - этот сад безупречен!
    - Здесь не хватает домов.
    - Но они испортили бы пейзаж. Мне нравится, когда не видно домов и черепичных крыш, и трубы не торчат среди живописных силуэтов деревьев. Под их сенью мне хотелось бы жить, под их сенью мне хотелось бы...
    Слово "любить", витавшее в ее мыслях, готово было сорваться с ее губ.
    Но она вовремя удержалась и заменила его словом совсем другого значения - "умереть".
    Со стороны молодого ирландца было жестоко не признаться девушке в том, что и он чувствовал то же. Этим и объяснялось его пребывание в прерии. Если бы не подобное же увлечение, доходившее почти до страсти, вероятно, он никогда не стал бы "Морисом-мустангером".
    Романтическое чувство не может уживаться с притворством. Оно скоро исчезает, если не находит себе опору в самой жизни. Мустангеру было бы неприятно признаться даже самому себе, что он охотится за дикими лошадьми только для времяпрепровождения
    - для того, чтобы иметь предлог не покидать прерию. Сначала, быть может, он и согласился бы на такое признание, но за последнее время он проникся гордостью профессионального охотника.
    Его ответ прозвучал прозаично и холодно:
    - Боюсь, мисс, что вам скоро надоела бы такая суровая жизнь - без крова, без общества, без...
    - А вам, сэр? Почему она не надоедает вам? Ваш друг мистер Стумп говорил мне, что вы ведете такой образ жизни уже несколько лет. Это правда?
    - Совершенно верно - другая жизнь меня не привлекает.
    - О, как бы я хотела сказать то же самое! Как я вам завидую! Я уверена, что была бы бесконечно счастлива среди этой чудной природы.
    - Одна? Без друзей? Даже без крова над головой?
    - Я этого не говорила... Но вы не сказали мне, как вы живете. Есть ли у вас дом?
    - Он не заслуживает такого громкого названия, - смеясь, ответил мустангер. - Лачуга, пожалуй, более подходящее слово для того, чтобы составить представление о моем хакале - одном из самых скромных жилищ в нашем крае.
    - Где же оно находится? Недалеко от тех мест, где мы сегодня были?
    - Не очень далеко отсюда - не больше мили. Видите вершины деревьев на западе? Они укрывают мою хижину от солнца и защищают ее от бурь.
    - Да? Как бы мне хотелось взглянуть на нее! Простая хижина, вы говорите?
    - Именно.
    - Стоящая в уединении?
    - Нет ни одного жилища ближе десяти миль от нее.
    - Среди деревьев? Живописная?
    - Это уж как кому покажется.
    - Мне хотелось бы посмотреть на нее, чтобы иметь свое мнение. Только одна миля отсюда, вы говорите?
    - Миля туда, миля обратно - всего две.
    - Пустяки, это займет не больше двадцати минут.
    - Я боюсь, что мы злоупотребим терпением ваших близких.
    - А может быть, вашим гостеприимством? Простите, мистер Джеральд, - продолжала девушка, и легкая тень омрачила ее лицо, - я не подумала об этом. Вероятно, вы живете не один? В вашей хижине есть еще кто-нибудь?
    - О да! Я поселился здесь не один. Со мной...
    Прежде чем мустангер закончил свою речь, в воображении Луизы встал образ девушки ее лет, только полнее, с бронзовым оттенком кожи, с миндалевидным разрезом глаз. Зубы у нее, должно быть, белее жемчуга, на щеках алый румянец, волосы, как хвост Кастро, бусы на шее, браслеты на ногах и руках, замысловато вышитая короткая юбочка, мокасины с бахромой на маленьких ножках. Таким представила себе Луиза второго обитателя хижины мустангера.
    - Может быть, появление гостей, особенно незнакомых, будет не совсем удобно?
    - Напротив, он всегда очень рад гостям, будь то незнакомые или же друзья. Мой молочный брат очень общительный человек, но ему, бедняге, теперь мало с кем приходится встречаться.
    - Ваш молочный брат?
    - Да. Его зовут Фелим О'Нил. Как и я, он уроженец Изумрудного Острова, графства Голуэй. Только в его речи ирландский акцент еще слышнее, чем в моей.
    - О, как бы мне хотелось его послушать! Ведь диалект графства Голуэй очень своеобразен. Не правда ли?
    - Мне трудно об этом судить, я ведь сам оттуда. Но если вы согласитесь на полчасика воспользоваться гостеприимством Фелима, то сможете составить собственное мнение.
    - С огромным удовольствием! Это так ново! Пусть отец и остальные подождут. Там много дам и без меня, или пусть они займутся поисками наших следов. Это будет не менее интересно, чем обещанная охота на мустангов. А я с радостью воспользуюсь вашим приглашением.
    - Боюсь только, что я ничего не смогу вам предложить. Фелим несколько дней оставался один. Сам же он не охотник, и, наверно, наша кладовая пуста. Хорошо, что вы успели закусить перед этой ужасной скачкой.
    Конечно, не кладовая Фелима заставила Луизу Пойндекстер свернуть с пути. Не слишком сильно интересовало ее и произношение ирландца. И не желание увидеть хижину мустангера руководило ею. Ее толкало чувство, которому она была не в силах противиться, словно она верила, что это ее судьба.
    Луиза посетила одинокую хижину на Аламо, побывала под ее кровлей. Она с интересом разглядывала ее необычную обстановку и была приятно поражена, обнаружив в хижине книги, бумагу, письменные принадлежности и другие мелочи, которые свидетельствовали об образованности хозяина хакале. С видимым удовольствием слушала она забавную речь Фелима; не отказалась и от всяких угощений, за исключением того, что ее больше всего уговаривали попробовать: капельки освежающего напитка из "этой вот бутыли". И наконец, веселая и оживленная, она уехала.
    Но ее оживление было мимолетным. Приподнятое настроение, вызванное новизной впечатлений, исчезло. Снова проезжая по прерии, усыпанной цветами, она глубоко задумалась. И вдруг у нее мелькнула мысль, которая обдала ее сердце мучительным холодом.
    Мучилась ли она оттого, что заставила так долго тревожиться своего отца, брата и друзей? Или, быть может, она стала беспокоиться, боясь, что ее поведение сочтут легкомысленным?
    Нет, не это мучило Луизу. Облако, омрачившее ее лицо, было вызвано другой и гораздо более удручающей мыслью. Весь день по дороге от форта к месту пикника, при встрече на поляне, во время отчаянного бегства от диких жеребцов, когда он был ее защитником, в минуты отдыха у озера, на обратном пути в прерии, под его скромной кровлей - все это время Морис Джеральд был с нею только вежлив и корректен.
    Глава XVIII. РЕВНОСТЬ ИДЕТ ПО СЛЕДАМ
    Из сорока всадников, бросившихся спасать Луизу, только немногие заехали далеко. Потеряв из виду дикий табун, крапчатого мустанга и мустангера, они стали терять из виду и друг друга. Вскоре они уже рассыпались в прерии поодиночке, по двое или же группами в три-четыре человека. Большинство из них, не имея опыта следопыта, потеряли следы манады и направились по другим - может быть, оставленным той же манадой, только раньше.
    Драгуны во главе с молодым офицером, только что окончившим военное училище в Уэст-Пойнте, тоже потеряли след табуна и свернули в сторону по ответвляющемуся старому следу; за драгунами направилось и большинство гостей.
    Они ехали по холмистой прерии, кое-где перерезанной полосами кустарника; заросли и холмы заслоняли всадников, и скоро они потеряли друг друга из виду. Минут двадцать спустя после начала погони птица, парившая в небе, могла бы увидеть с полсотни всадников, по-видимому выехавших из одного места, но теперь скакавших в разные стороны.
    Лишь один всадник мчался в нужном направлении. Он ехал на сильном рыжем коне - правда, не отличавшемся красотой, но зато выносливом и быстром. Синий, полувоенного покроя сюртук и синяя фуражка свидетельствовали о том, что всадник этот не кто иной, как отставной капитан Кассий Колхаун. Это он гнал свою лошадь по верным следам; хлыстом и шпорами Колхаун заставлял ее бежать во весь опор. Его же самого подгоняла мысль, острая, как шпоры, - она заставляла его напрягать все силы, чтобы достичь цели.
    Как голодная гончая, мчался он по следу, вытянув вперед голову, в надежде, что будет вознагражден за свои усилия.
    Он даже сам как следует не представлял, к чему все это приведет; и только по зловещему взгляду, который время от времени он бросал на рукоятки пистолетов, торчавших из кобуры, можно было догадаться, что он задумал что-то недоброе.
    Если бы не одно обстоятельство, Колхаун сбился бы с пути, как и другие. Его вели хорошо знакомые следы двух лошадей. Один, который был побольше, он помнил с мучительной ясностью. Он видел этот отпечаток на пепле выжженной прерии. Что-то заставило его тогда запомнить эти следы, и теперь он легко узнавал их.
    Наконец отставной капитан прискакал к зарослям и скоро оказался на поляне, где так неожиданно остановился крапчатый мустанг. До этого места ему нетрудно было ориентироваться, но здесь он встал в тупик. Среди отпечатков копыт диких кобыл следы подков все еще были видны, но здесь лошади уже не бежали галопом. Всадники тут остановились и стояли бок о бок.
    Куда же теперь? Среди следов манады уже больше не было заметно отпечатков подков; их вообще нигде не было видно. Земля вокруг была твердая и усыпана галькой. Только лошадь, скачущая быстрым галопом, могла бы оставить на ней след, но не бегущая спокойной рысцой.
    Когда крапчатая кобыла и гнедой тронулись с этого места, они ехали спокойным шагом на протяжении нескольких десятков ярдов, прежде чем поскакали галопом, направляясь к ловушке для диких лошадей.
    Нетерпеливый преследователь был озадачен. Он все кружил и кружил по следам диких кобыл и снова возвращался, не находя направления, в котором поскакали подкованные лошади.
    Он был окончательно сбит с толку и уже начинал сильно тревожиться, когда увидел одинокого всадника, приближавшегося к нему.
    В огромном, неуклюжем человеке, с длинной бородой, верхом на самой нелепой кляче, какую можно было найти в окрестностях на расстоянии ста миль, нетрудно было узнать старого охотника. Кассий Колхаун был знаком с Зебулоном Стумпом, а Зеб Стумп с Кассием Колхауном еще задолго до того, как они ступили на землю Техаса.
    - Ну что, мистер Колхаун, догнали вы мисс Луизу? - спросил старый охотник с необычной для него серьезностью. - Нет, не догнали, - продолжал он, взглянув на растерянное лицо Колхауна и сделав соответствующий вывод. - Черт побери, хотел бы я знать, что с ней случилось? Странно, неужто у такой наездницы, как она, эта проклятая кобыла могла понести?.. Ну, ничего, большой беды не может быть. Мустангер, конечно, поймает кобылу своим лассо и положит конец ее дури. А почему вы тут остановились?
    - Не могу понять, в каком направлении они поскакали. По этим следам можно догадаться, что они здесь останавливались. Но я не вижу, куда следы идут дальше.
    - Да-да, так и есть, мистер Колхаун. Они здесь стояли, и очень близко друг к дружке. Больше они не скакали по следам диких кобыл. Это наверняка. Так куда же они делись?
    Зеб Стумп вопросительно посмотрел на землю, словно ожидая ответа от нее, а не от Колхауна.
    - Нигде не вижу их следов, - сказал отставной капитан.
    - Не видите? А я вот вижу. Гляньте-ка сюда! Вон они, где трава примята.
    - Не вижу.
    - Ну вот еще! Глядите хорошенько! Большая подкова, а вот сбоку маленькая. Они ускакали вон туда. Значит, они мчались за дикими кобылами лишь до этого места. Поедем по их следам?
    - Конечно!
    Без дальнейших разговоров Зеб Стумп направился по новым следам - быть может, и незаметным для других, но не ускользнувшим от его глаз.
    Скоро и его спутник смог разглядеть их: это было в том месте, где Морис и Луиза снова поскакали галопом, спасаясь от жеребцов, и где следы подкованных лошадей глубоко врезались в землю, поросшую травой.
    Через некоторое время они снова затерялись, или, вернее, стали заметны лишь для глаза такого опытного следопыта, как Зеб Стумп, который различил их среди сотни отпечатков копыт, оставленных на примятой траве.
    - Ого! - вдруг с удивлением воскликнул старый охотник. - Что же здесь происходило? Что-то занятное...
    - Это же отпечатки копыт диких кобыл,-сказал Колхаун.-Они как будто сделали круг и вернулись обратно.
    - Если они это и сделали, то лишь после того, как всадники пронеслись мимо. Должно быть, дело приняло другой оборот.
    - Что вы хотите этим сказать?
    - То, что теперь уже не всадники гнались за кобылами, а кобылы за ними.
    - А откуда вы это знаете?
    - Да разве вы не видите, что следы подков затоптаны кобылами... Да какие там кобылы - ведь это следы больших копыт! Они на целый дюйм больше. Здесь побывал табун жеребцов. Иосафат! Неужели же они...
    - Что "они"?
    - Погнались за крапчатой. А если так, то мисс Пойндекстер грозила опасность. Поедем дальше.
    Не дожидаясь ответа, старый охотник затрусил мелкой рысцой, а Колхаун последовал за ним, добиваясь объяснения этих загадочных слов. Но Зеб только махнул рукой, как бы говоря: "Не приставай, я очень занят".
    Некоторое время его внимание было совершенно поглощено изучением следов. Различить отпечатки подков было нелегко, так как они были затоптаны жеребцами. Но охотнику то тут, то там удавалось заметить их, пока он продвигался вперед по-прежнему мелкой рысью. Лишь после того, как Зеб остановил свою кобылу на расстоянии ста ярдов от оврага, с его лица сошла тревога; только теперь он согласился наконец дать разъяснения.
    - Ах, вот в чем дело! - сказал Колхаун, услышав их. - А почему вы думаете, что они спаслись?
    - Посмотрите сюда!
    - Мертвый жеребец... И убитый совсем недавно.... Что это значит?
    - То, что мустангер убил его.
    - И, по вашему мнению, так напугал остальных, что они прекратили погоню?
    - Погоню-то они прекратили, но остановил их, видно, не выстрел, а вот эта штука - труп жеребца. Черт побери, ну и прыжок!
    Зеб указал на зияющий овраг, к краю которого они подъехали.
    - Вы же не думаете, что они перескочили? - спросил Колхаун. - Это невозможно!
    - Перескочили, как пить дать. Разве вы не видите следов их лошадей не только здесь, но и по ту сторону? И мисс Пойндекстер первая. Иосафат! Что за девушка! Они оба должны были перескочить, прежде чем застрелили жеребца, иначе им это не удалось бы. Только здесь и можно было перескочить. Молодчина мустангер! Уложил жеребца как раз у самого узкого места.
    - Вы думаете, что он и моя кузина вместе перескочили овраг?
    - Не совсем вместе, - ответил Зеб, не подозревая, почему Колхаун его так допрашивает. - Я уже сказал, что крапчатая перескочила первой. Посмотрите, вон там ее следы - по ту сторону оврага.
    - Вижу.
    - А разве вы не видите, что они перекрыты следами лошади мустангера?
    - Да-да!
    - Жеребцы не прыгали на ту сторону, ни один из всего табуна. Дело, видно, было так: парень перескочил и послал пулю в эту скотину. Это было все равно, что закрыть за собой ворота. Увидев, что вожак упал, жеребцы остановились и побежали обратно. Вот здесь и следы вдоль оврага.
    - Может быть, они перебрались в другом месте и продолжали преследование?
    - Если бы так, им пришлось бы пробежать десять миль, прежде чем вернуться сюда: пять вверх по оврагу и пять назад. Но ничего этого не было, мистер Колхаун. Не беспокойтесь, они больше не преследовали мисс Луизу. Перескочив через овраг, они с мустангером поскакали рядышком; совсем спокойно, как два барашка. Опасность для них миновала; а теперь они уже, наверно, поехали туда, где стоит фургон с припасами.


1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ] [ 23 ] [ 24 ] [ 25 ] [ 26 ] [ 27 ] [ 28 ] [ 29 ] [ 30 ] [ 31 ]

/ Полные произведения / Рид М. / Всадник без головы


Смотрите также по произведению "Всадник без головы":


2003-2024 Litra.ru = Сочинения + Краткие содержания + Биографии
Created by Litra.RU Team / Контакты

 Яндекс цитирования
Дизайн сайта — aminis