Войти... Регистрация
Поиск Расширенный поиск



Есть что добавить?

Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!

/ Полные произведения / Рид М. / Всадник без головы

Всадник без головы [21/31]

  Скачать полное произведение

    Терзаемая мрачными мыслями, ехала она в тени деревьев. И они не стали радостней, когда, подъехав к обрыву, она увидела сияющее голубое небо - ей показалось, что оно смеется над ней.
    Исидора остановилась у подножия склона. Над ней простирались огромные темные ветви кипариса. Их густая тень была ближе тоскующему сердцу, чем радостные лучи солнца.
    Но не это заставило ее остановить коня. В голове ее мелькнула мысль чернее тени кипариса. Об этом можно было судить по ее нахмурившемуся лбу, по сдвинутым бровям над черными сверкающими глазами и по злобному выражению лица.
    - Почему я не убила ее на месте? - прошептала она. - Может быть, еще не поздно вернуться? Но что изменится, если я убью ее? Ведь этим не вернешь его сердца. Оно для меня потеряно, потеряно навсегда! Ведь эти слова вырвались из глубины его души. Только она живет в его мечтах! Для меня не осталось надежды! Нет, это он должен умереть! Это он сделал меня несчастной... Но, если я убью его, что тогда? Во что превратится моя жизнь? В нестерпимую пытку!.. А разве сейчас это не пытка? Я не могу больше выносить эти мучения! И мне нет другого утешения, кроме мести. Не только она, но и он - оба должны умереть! Но не сейчас, а тогда, когда он сможет понять, от чьей руки он гибнет! Святая Дева, дай мне силы отомстить!
    Исидора шпорит лошадь и быстро поднимается по крутому откосу.
    Выехав на верхнюю равнину, она не останавливается и не дает лошади отдохнуть, а мчится бешеным галопом по прерии, по-видимому сама не зная куда. Ни голос, ни поводья не управляют лошадью, и только шпоры гонят ее вперед.
    Предоставленный самому себе, конь мчится по той же дороге, по которой прискакал сюда. Она ведет к Леоне. Но туда ли он должен нести свою хозяйку?
    Всаднице, кажется, все равно. Опустив голову, погрузившись в глубокие думы, она не замечает ничего, даже бешеного галопа своей лошади. Не замечает она и приближающейся к ней темной вереницы всадников, пока конь, фыркнув, не останавливается как вкопанный. Тогда она видит в прерии конный отряд.
    Индейцы? Нет, белые - судя не столько по цвету кожи, сколько по седлам и посадке; это подтверждается и бородами, но цвета кожи нельзя разобрать под густым слоем пыли.
    - Техасцы, - бормочет Исидора. - Наверно, отряд, разыскивающий команчей... Но индейцев здесь нет. Если в поселке говорят правду, они уже далеко отсюда.
    Мексиканке не хочется с ними встречаться. В другое время она не стала бы избегать их, но в минуту горя ей неприятны вопросы и любопытные взгляды.
    Есть время скрыться. Она все еще находится среди кустов. По-видимому, всадники не видят ее. Свернув в заросли, можно остаться незамеченной.
    Но не успела Исидора этого сделать, как ее конь громко заржал. Двадцать других лошадей отвечают ему.
    Все же еще можно ускакать. Ее, несомненно, будут преследовать. Но догонят ли, особенно по этим извилистым тропинкам, так хорошо ей знакомым?
    С этой мыслью она уже поворачивает лошадь, но тотчас снова останавливает ее и спокойно ожидает несущийся к ней отряд. Ее слова объясняют, почему она это сделала.
    - Они слишком хорошо одеты для простых охотников. Это, должно быть, отряд, о котором я слышала, - во главе с отцом... Да-да, это они. Вот возможность отомстить! Это воля Божья.
    Вместо того чтобы свернуть в заросли, Исидора выезжает на открытое место и с решительным видом направляется навстречу всадникам. Она натягивает поводья и ждет их приближения. У нее созрел предательский план.
    Через минуту мексиканку со всех сторон окружают всадники.
    Их человек сто, они вооружены самым разнообразным оружием, одеты пестро. Единственно, что делает их похожими друг на друга, - это налет бурой пыли на их одежде и суровое выражение лица, едва смягченное чуть заметным любопытством.
    Очутившись в таком обществе, кто угодно испугался бы, тем более женщина, но Исидора не проявляет и тени страха. Она не считает опасными людей, которые так бесцеремонно окружили ее. Некоторых из них она знает по виду. Но пожилого человека, который, должно быть, возглавляет отряд и сейчас обращается к ней с вопросом, она никогда раньше не видела, хотя догадывается, кто он. Это, вероятно, отец убитого юноши, отец девушки, которую она хотела бы видеть убитой или, во всяком случае, опозоренной.
    Какой благоприятный случай!
    - Вы говорите по-французски, мадемуазель? - спрашивает ее Вудли Пойндекстер, полагая, что этот язык она скорее поймет.
    - Очень немного, сеньор. Лучше говорите по-английски.
    - По-английски? Тем лучше для нас. Скажите мне, мисс, вы никого не видели здесь? Я хочу сказать - не встретили ли вы какого-нибудь всадника или, быть может, вы заметили чей-нибудь лагерь?
    Исидора либо колеблется, либо обдумывает свой ответ.
    Плантатор вежливо продолжает свои расспросы:
    - Разрешите спросить вас, где вы живете?
    - На Рио-Гранде, сеньор.
    - Вы сейчас прямо оттуда?
    - Нет, с Леоны.
    - С Леоны!
    - Это племянница старого Мартинеса, - объясняет один из присутствуюивнх. - Его плантации граничат с вашими, мистер Пойндекстер.
    - Да-да, это верно. Я племянница дона Сильвио Мартинеса.
    - Вы едете прямо из его асиенды? Простите мою настойчивость, но поверьте, мисс, мы расспрашиваем вас не из праздного любопытства. Нас побуждают к этому очень серьезные причины.
    - Да, я еду прямо из асиенды Мартинеса, - отвечает Исидора, словно не заметив его последних слов. - Я выехала из дома моего дяди ровно два часа назад.
    - Тогда, без сомнения, вы слыхали, что совершено убийство?
    - Да, сеньор. Вчера в доме дяди Сильвио об этом говорили.
    - Но сегодня, когда вы выехали, не было ли каких-нибудь свежих новостей в поселке? У нас были вести оттуда, но более ранние. Вы ничего не слышали, мисс?
    - Я слышала только, что на розыски убийцы поехал отряд. Ваш отряд, сеньор?
    - Да-да, наверно, они имели в виду нас... Вы больше ничего не слышали?
    - О да, но только очень странное, сеньоры, настолько странное, что вы подумаете - я шучу.
    - Что же такое? - спрашивают человек двадцать одновременно, с напряженным любопытством глядя на прелестную всадницу.
    - Говорят, что видели кого-то без головы... на лошади... где-то тут... Госдоди помилуй! Мы, должно быть, поблизости от этого места. Это где-то около Нуэсес, недалеко от брода, где дорога поворачивает на Рио-Гранде. Так говорили вакеро.
    - Ах, так, значит, его видели какие-то вакеро?
    - Да, сеньоры, их было трое, и они клянутся, что видели его.
    Исидору несколько удивляет то странное спокойствие, с каким выслушали техасцы ее рассказ. Кто-то объясняет причину этого:
    - Мы тоже его видели, этого всадника без головы, только издалека. А ваши вакеро близко его видели - они разобрали, что это такое?
    - Святая мадонна, нет!
    - А вы этого не знаете, мисс?
    - Что вы, нет! Я только слышала об этом, как уже сказала. Но что оно такое, кто знает!
    Некоторое время все молчат, задумавшись.
    Потом плантатор продолжает расспросы:
    - Вы никого не встретили в этих местах, мисс?
    - Нет, встретила.
    - Кого же? Не будете ли вы так добры описать...
    - Женщину.
    - Женщину? - повторяют несколько голосов.
    - Да, сеньоры.
    - Какую женщину?
    - Американку.
    - Американку? Здесь? Одну?
    - Да.
    - Кто же это?
    - Кто знает!
    - Вы не знаете ее? А как она выглядит?
    - Как она выглядит?
    - Да, как она была одета?
    - В костюм для верховой езды.
    - Значит, она ехала верхом?
    - Да.
    - Где же вы ее встретили?
    - Недалеко отсюда, по ту сторону зарослей.
    - В каком направлении она ехала? Там есть какое-нибудь жилище?
    - Только одно хакале.
    Пойндекстер поворачивается к одному из членов отряда, знающему испанский язык:
    - Что такое хакале?
    - Они так называют свои лачуги.
    - Кому принадлежит это хакале?
    - Дону Морисио, мустангеру.
    Торжествующий гул раздается в толпе. После двухдневных неустанных поисков, столь же бесплодных, как и упорных, они наконец напали на след убийцы.
    Те, кто сошел с лошадей, снова вскакивают в седла, готовые двинуться в путь.
    - Прошу прощения, мисс Мартинес, но вы должны показать нам дорогу к этому месту.
    - Мне придется сделать для этого крюк. Ну хорошо, едемте! Я провожу вас, если вы этого хотите.
    В сопровождении ста всадников Исидора снова пересекает полосу зарослей.
    Она останавливается на западной опушке. Между ними и Аламо простирается открытая прерия.
    - Вон там, - говорит Исидора, - видите черную точку на горизонте? Это макушка кипариса. Он растет в долине Аламо. Поезжайте туда. Рядом с ним откос, по которому вы сможете спуститься с обрыва. Немного дальше вы найдете хакале, о котором я говорила.
    Дальнейшие указания не требуются. Почти забыв о той, которая показала им дорогу, всадники мчатся по прерии, направляясь к кипарису.
    Только один не двинулся с места: не тот, кто возглавляет отряд, но человек, который не меньше его заинтересован в происходящем, - и даже больше, когда речь зашла о женщине, которую видела Исидора. Он знает язык Исидоры так же хорошо, как свой родной.
    - Скажите мне, сеньорита,-обращается он к мексиканке почти умоляющим тоном, - заметили вы лошадь, на которой ехала эта женщина?
    - Конечно? Кто бы мог ее не заметить!
    - Ее масть? - спрашивает он, задыхаясь от волнения.
    - Крапчатый мустанг.
    - Крапчатый мустанг? О Боже! - со стоном восклицает Кассий Колхаун и мчится догонять отряд.
    Исидоре становится ясно, что eще одно сердце охвачено тем неугасимым пламенем, перед которым все бессильно, кроме смерти.
    Глава LXI. АНГЕЛ, СОШЕДШИЙ НА ЗЕМЛЮ
    Быстрое и неожиданное бегство соперницы поразило Луизу Пойндекстер. Она уже готова была пришпорить Луну, но задержалась в нерешительности, ошеломленная происшедшим.
    Только минуту назад, заглянув в хижину, она увидела эту женщину, которая, по-видимому, чувствовала себя там хозяйкой.
    Как понять ее внезапное бегство? Чем объяснить этот взгляд, полный злобной ненависти? Почему в нем не было торжествующей уверенности, сознания своей победы?
    Взгляд Исидоры не оскорбил креолку - наоборот, он внушил ей тайную радость. И, вместо того чтобы умчаться в прерию, Луиза Пойндекстер снова соскользнула с седла и вошла в хижину.
    Увидев бледность мустангера, его дико блуждающие глаза, креолка на время забыла свою обиду.
    - Боже мой! - воскликнула она, подбегая к постели. - Он ранен... умирает... Кто это сделал?
    Единственным ответом было какое-то бессвязное бормотанье.
    - Морис! Морис! Ответь мне! Ты не узнаешь меня? Луизу! Твою Луизу! Ты ведь называл меня так!
    - Ах, как вы прекрасны, ангелы небес! Прекрасны... Да-да, такими вы кажетесь, когда смотришь на вас. Но не говорите, что нет подобных вам на земле; это неправда. Там много красавиц, но я знаю одну, которая еще более прекрасна, чем вы, ангелы небесные! Я говорю о красоте; доброта - это другое дело; о доброте я нe думаю - нет-нет!
    - Морис, дорогой Морис, почему ты так говоришь? Ты ведь не на небесах. Ты здесь со мной - с твоей Луизой.
    - Я на небесах... да, на небесах! Но я не хочу оставаться на небесах, если ее здесь нет. Это, может быть, и приятное место, но только не тогда, когда ее нет со мной. Если бы она была здесь, мне ничего больше не было бы нужно. Послушайте, ангелы, вы, что кружитесь вокруг меня! Вы прекрасны, я этого не отрицаю; но нет ни одного среди вас прекраснее ее - моего ангела! О, я знаю и дьявола, красивого дьявола. Но я мечтаю только об ангеле прерий.
    - Помнишь ли ты ее имя?
    Наверно, никто еще не ждал с таким волнением ответа от человека, который бредил в тяжком забытьи. Луиза наклонилась над ним и, не сводя с него глаз, вся обратилась в слух.
    - Имя? Имя? Как будто кто-то из вас спросил об имени? Разве у вас есть имена? Ах, да, вспоминаю: Михаил, Гавриил, Азраил - мужские, все мужские имена. Ангелы, но не такие, как мой ангел,-она женщина. Ее зовут...
    - Как?
    - Луиза... Луиза... Луиза... Зачем мне скрывать, ведь вам известно все, что делается на земле. Вы, конечно, знаете ее - Луизу? Вы должны ее знать: ее нельзя не любить всем сердцем, как я... всем, всем сердцем...
    Никогда еще слова любви не доставляли Луизе столько радости. Даже когда она услышала их впервые под тенью акаций, когда они были произнесены в полном сознании, - даже тогда они не были ей так дороги. О, как она была счастлива!
    Снова нежные поцелуи покрыли горячий лоб больного и его запекшиеся губы. Но на этот раз над ним склонилась та, которая не могла услышать ничего, что заставило бы ее отшатнуться.
    Луиза только выпрямилась; торжествуя, стояла она, прижав руку к сердцу, словно стараясь успокоить его биение. Она боялась только, чтобы эти счастливые минуты не пролетели слишком быстро.
    Увы, ее опасения оправдались - на порог упала тень. Это была тень человека; через минуту сам человек уже стоял в дверях.
    В наружности вошедшего не было ничего страшного.
    Наоборот, его лицо, фигура, костюм были просто смешны - и особенно по контрасту с несчастьями последних дней. Этот чудак держал в одной руке томагавк, а в другой - огромную змею; какую - нетрудно было определить по хвосту, оканчивавшемуся роговыми трещотками.
    Комическое впечатление еще усиливалось благодаря выражению растерянности и удивления, которое появилось на его лице, когда, переступая порог хижины, он увидел новую гостью.
    - Господи! - воскликнул он, роняя змею и томагавк и широко открыв глаза. - Я, наверно, сплю! Так оно и есть! Ведь не может же быть, что это вы, мисс Пойндекстер? Не может этого быть!
    - Но это так и есть, мистер О'Нил. Как нелюбезно с вашей стороны забыть меня так скоро!
    - Забыть вас? Что вы, мисс! В этом меня невозможно обвинить. Наш брат ирландец не из таких; если хоть разок взглянул на ваше красивое лицо, не забудет до гробовой доски. Зачем далеко ходить! Вот он, например, только и бредит вами.
    Фелим многозначительно посмотрел на кровать. Луиза затрепетала от радости.
    - Но что же это означает? - продолжал Фелим, вспомнив о загадочном превращении. - А где же этот паренек или женщина, кто бы это ни был? Вы здесь видели женщину, мисс Пойндекстер?
    - Видела.
    - Да? А где же она?
    - Уехала.
    - Уехала! Значит, она сама не знает, чего хочет. Я оставил ее в хижине только десять минут назад. Она сняла свою шляпку... что я! - мужскую шляпу - и расположилась здесь вроде надолго. Так вы сказали, она уехала? Вот счастье-то! Я совсем не жалею об этом! От такой женщины лучше быть подальше. Вы не поверите, мисс Пойндекстер, ведь она подставила свой револьвер прямо мне под нос!
    - Почему?
    - Только потому, что я не пускал ее в хижину. Но она все равно вошла. Когда вернулся Зеб, он не стал ей препятствовать. Она сказала, что мистер Джеральд ее друг и что она хочет ухаживать за ним.
    - Ах, вот как? Это странно, очень странно, - пробормотала креолка в раздумье.
    - Правильно вы сказали. Здесь происходит много странного. Конечно, это не о вас, мисс. Я очень рад, что вы здесь; я уверен, что и хозяин очень обрадуется.
    - Милый Фелим, расскажите же мне, что случилось?
    - Ладно, мисс, но для этого вам придется снять шляпку и остаться здесь подольше. Я до ночи не успею рассказать всего, что произошло с позавчерашнего дня.
    - Кто здесь был за это время?
    - Кто здесь был?
    - Кроме...
    - Кроме этого парня-женщины?
    - Да, был ли еще кто-нибудь здесь?
    - О, много еще всякого народу! И кого только тут не было! Во-первых, был один, который направился было сюда, но до хижины не доехал. Я боюсь рассказывать вам про него. Это может вас испугать, мисс.
    - Расскажите. Я не боюсь.
    - Ну хорошо, только я сам не могу разобраться, что такое это было: человек верхом на лошади, но без головы.
    - Без головы?!
    - А что всего удивительнее, - продолжал ирландец, - он был вылитый мастер Морис. Он был верхом на его лошади, и мексиканское одеяло было на плечах - все, как всегда, когда он выезжает. Если бы вы только знали, как я испугался - душа в пятки ушла!
    - Но где же вы его видели, мистер О'Нил?
    - Вон там, на обрыве. Я вышел встречать хозяина - он обещал вернуться в то утро из поселка. Сначала я думал, что это он и едет. И вдруг подъезжает этот... без головы... останавливается на минутку, а потом мчится галопом как сумасшедший, а Тара с воем - за ним. Так и мчались они по равнине, пока не скрылись с моих глаз. Тогда я вернулся сюда, в хижину, заперся и лег спать. И вдруг - как раз когда я заснул и мне приснилось, как... Извините, мисс, вы ведь устали, даже на минутку не присели - все время на ногах. Снимите вашу красивую шляпку с пером и садитесь на сундучок - это будет поудобнее, чем на табурете. Садитесь, прошу вас, ведь я еще не все рассказал.
    - Не беспокойтесь обо мне. Продолжайте. Кто ж еще, кроме этого странного всадника, был здесь? Это наверно, кто-нибудь подшутил над вамя?
    - Подшутил? То же самое сказал мне и старик Зеб.
    - Значит, и он был здесь?
    - Да, но только после того, как сюда приходили другие...
    - Другие?
    - Да, мисс. Зеб пришел только вчера утром. Они же навестили меня в ночь накануне, в очень поздний час. Понимаете ли, я спал сладким сном, а они пришли и разбудили меня.
    - Но кто они, эти "другие"?
    - Да индейцы же!
    - Индейцы?
    - Ну да! Целое племя! Представьте себе, мисс, как я уже вам сказал, я спал сладким сном. Вдруг слышу - кто-то разговаривает в хижине прямо над моей головой, потом шелест бумаги, как будто кто-то тасует карты... Святой Патрик, а это что?
    - Что?
    - Разве вы ничего не слышали?.. Вот и опять! Топот лошадей! Они около хижины...
    Фелим бросился к двери.
    - Святой Патрик! Нас окружили со всех сторон всадники. Их целая тысяча, и еще подъезжают... Это, наверно те, о которых Зеб... Надо, значит, его вызвать. О Господи! Того и гляди, не успею!
    Ирландец схватил ветку кактуса, которую для удобства принес с собой, и выбежал из хижины.
    - Ax! - воскликнула креолка. - Это они! Мой отец, а я здесь... Что сказать? Святая Дева, охрани меня от позора!
    Луиза инстинктивно бросилась к двери и заперла ее, но тут же поняла, что это бесполезно. Тех, кто был снаружи, подобное препятствие вряд ли могло остановить. Она заметила в стене щель. Бежать?
    Поздно! Топот копыт уже раздавался позади хижины. Всадники окружили хакале со всех сторон.
    Да и все равно ее крапчатый мустанг привязан около хакале; не узнать его они не могли.
    Но и другая, более великодушная мысль удерживала девушку от бегства: ее возлюбленному грозит опасность, от которой его не спасет даже бессознательное состояние; кто, кроме нее, может его защитить?
    "Пусть я потеряю свое доброе имя, - подумала креолка, - потеряю отца, друзей, всех - только не его! Это моя судьба. Пусть позор, но я буду ему верна".
    Луиза встала около постели больного, готовая пожертвовать ради него даже жизнью.
    Глава LXII. НАПРЯЖЕННОЕ ОЖИДАНИЕ
    Никогда еще около хижины мустангера не раздавалось такого топота копыт - даже в дни, когда его кораль был полон только что пойманными дикими лошадьми.
    Фелима, выбежавшего из двери, останавливают несколько десятков голосов.
    Самый громкий и властный принадлежит, по-видимому, предводителю отряда:
    - Остановись, негодяй! Бежать бесполезно! Еще один шаг - и ты будешь убит! Остановись, говорят тебе!
    Ирландцу, который кинулся к кобыле Зеба Стумпа, привязанной по ту сторону поляны, пришлось остановиться.
    - Поверьте, джентльмены, я совсем не собирался бежать, - произносит он дрожащим голосом при виде свирепых лиц и наведенных на него ружей. - У меня таких намерений вовсе не было. Я только хотел...
    - ...сбежать, если тебе удастся. Начал ты неплохо... Сюда, Дик Треси! Свяжи-ка его!.. Помоги ему, Шелтон! Черт побери, уж больно чудаковат этот простофиля! Вряд ли это тот, которого мы ищем.
    - Конечно, нет! Это его слуга.
    - Эй, вы там, за хижиной! Не спускайте с нее глаз. Мы его еще не поймали. Смотрите лучше, чтобы и мышь не проскочила... А теперь отвечай: кто там внутри?
    - Внутри? В хижине, что ли?
    - Отвечай, дурак! - говорит Треси, хлестнув ирландца веревкой. - Кто внутри хижины?
    - О Господи! Тут уж не до шуток. Ну ладно. Во-первых, мой хозяин...
    - Странно... Что это такое? - спрашивает только что подъехавший Вудли Пойндекстер, заметив крапчатого мустанга. - Ведь это... лошадь Луизы?
    - Да, это она, дядя,-отвечает Кассий Колхаун, который подъезжает вместе с плантатором.
    - Кто же привел ее сюда?
    - Наверно, сама Лу.
    - Что за ерунда! Ты шутишь. Каш?
    - Нет, дядя, я говорю совершенно серьезно.
    - Ты хочешь сказать, что моя дочь была здесь?
    - Была? Она и теперь здесь - я в этом не сомневаюсь.
    - Невозможно!
    - Посмотрите-ка туда!
    Дверь только что взломали. В хижине видна женская фигура.
    - Моя дочь!
    Пойндекстер быстро соскакивает с лошади и поспешно направляется к хакале. Колхаун следует за ним. Оба входят в хижину.
    - Луиза, что это значит?.. Раненый? Кто это? Генри?
    Прежде чем ему успевают ответить, плантатор замечает шляпу и плащ Генри.
    - Это он! Он жив! Слава Богу!
    Пойндекстер бросается к постели.
    Радость его мгновенно угасла. Бледное лицо на подушке - не лицо его сына. Плантатор со стоном отшатнулся.
    Колхаун, кажется, взволнован не меньше. У него вырывается крик ужаса. Съежившись, он потихоньку выходит из хижины.
    - О Боже! Что же это? - шепчет плантатор. - Что же это? Можешь ли ты мне объяснить, Луиза?
    - Нет, отец. Я здесь всего несколько минут. Я нашла его уже в таком состоянии. Он бредит, ты сам слышишь.
    - А... а... Генри?
    - Я ничего не узнала. Мистер Джеральд был один, когда я вошла. Его слуги не было, он только что вернулся. Я еще не успела расспросить его.
    - Но... но... как ты сюда попала?
    - Я не могла оставаться дома. Неизвестность была слишком мучительна. Подумай - совсем одна, терзаема мыслью, что мой несчастный брат...
    Пойндекстер смотрит на дочь растерянным и все еще вопрошающим взглядом.
    - Я подумала, что Генри, может быть, здесь.
    - Здесь! Но откуда ты знала об этой хижине? Кто указал тебе дорогу? Ты ведь здесь одна!
    - Я знала дорогу. Ты помнишь день охоты, когда меня понес мустанг? На обратном пути мистер Джеральд показал мне, где он живет. И я решила, что смогу снова отыскать это место.
    К недоумению Пойндекстера примешивается новое чувство: он угрюмо хмурится. Но что его встревожило, он не говорит.
    - Это был неосмотрительный поступок, дочь моя, легкомысленный и даже опасный. Ты вела себя, как глупая девчонка. Уезжай, скорее уезжай! Здесь не место для девушки. Садись на свою лошадь и возвращайся домой. Тебя кто-нибудь проводит. Ты можешь увидеть здесь неподходящие для тебя вещи. Ну, иди же!
    Отец выходит из хижины, дочь следует за ним с явной неохотой. Так же неохотно она подходит к лошади.
    Всадники уже спешились и толпятся на поляне перед хижиной. Здесь собрались все. Колхаун рассказал им о положении дел. В часовых нет необходимости.
    Они стоят кучками; некоторые молчат, другие разговаривают. Многие толпятся около Фелима, который лежит на земле связанный. Его расспрашивают, но, кажется, не особенно ему верят.
    При появлении отца с дочерью все поворачиваются в их сторону, но молчат, хотя сгорают от нетерпения узнать, что же происходит.
    Большинство из них знают девушку в лицо. Всем известно ее имя, многие слышали о ее красоте. Все удивлены, больше того - поражены, увидев ее здесь. Сестра убитого в доме убийцы!
    Теперь больше чем когда-либо все они убеждены, что виновник преступления - мустангер. Колхаун рассказал о шляпе и плаще, найденных в хакале, и о самом убийце, раненном в смертельной схватке.
    Но почему же Луиза Пойндекстер здесь и одна? Почему ее не сопровождает ни слуга, ни кто-нибудь из родственников? Она здесь гостья - так, по крайней мере, это выглядит.
    Ее двоюродный брат ничего не объясняет - должно быть, он не может объяснить. А отец - может ли он? Судя по его смущенному лицу - вряд ли.
    В толпе начинают шептаться, но ни одна догадка не высказывается вслух. Даже эти грубые люди боятся оскорбить отцовские чувства, и все терпеливо ждут объяснений.
    - Садись на лошадь, Луиза. Мистер Янси проводит тебя домой.
    Молодой плантатор, к которому обращаются с этой просьбой, очень обрадован. Он - один из тех, кто особенно завидует мнимому счастью Кассия Колхауна.
    - Но, отец, - возражает девушка, - почему мне не подождать тебя? Ведь ты же долго здесь не останешься?
    Янси начинает беспокоиться.
    - Я так хочу, Луиза, и этого достаточно.
    Луиза подчиняется - правда, очень неохотно и даже не пытаясь скрыть свое недовольство от любопытных зрителей.
    Наконец они уезжают; молодой плантатор едет впереди, Луиза медленно следует за ним. Янси едва сдерживает свою радость, она
    - свою печаль.
    Янси скорее огорчен, чем обижен грустным настроением своей спутницы. Ведь у нее такое горе!
    Но он ошибается, полагая, что знает его причину. Если бы он посмотрел внимательнее в глаза Луизы Пойндекстер, то прочел бы в них страх перед будущим, а не печаль о прошлом.
    Они едут между деревьями, но до них еще доносятся голоса с поляны.
    Вдруг лицо креолки проясняется - оно словно озаряется какой-то радостной мыслью или, быть может, надеждой.
    Луиза в задумчивости останавливает лошадь. Ее спутник вынужден сделать то же.
    - Мистер Янси, - говорит девушка после некоторого молчания, - у моего седла ослабла подпруга. Мне неудобно сидеть. Будьте добры, подтяните ее.
    Янси соскакивает с лошади и проверяет подпругу. Ему кажется, что туже затягивать ее незачем. Но он этого не говорит, растягивает пряжку и начинает изо всех сил затягивать ремень.
    - Погодите, - говорит всадница. - Дайте я сойду, вам будет удобнее.
    Не дожидаясь помощи, Луиза соскакивает на землю и становится около мустанга.
    Молодой человек продолжает изо всей силы затягивать ремень. После продолжительных усилий, весь красный от напряжения, он наконец застегивает ремень на следующую дырочку.
    - Теперь, мисс Пойндекстер, мне кажется, все хорошо.
    - Да, так будет хорошо, - отвечает она, положив руку на седло и подергав его. - По правде сказать, жаль уезжать отсюда так скоро. Я только что сюда приехала и мчалась во весь опор; моя бедная Луна еще не успела отдышаться. Давайте остановимся здесь ненадолго, а она тем временем отдохнет. Ведь жестоко заставлять ее скакать обратно без передышки.
    - Но ваш отец... его желание было, чтобы вы...
    - Чтобы я сейчас же вернулась домой? Пустяки. Ему просто не хотелось, чтобы я оставалась среди этой грубой толпы. Вот и все. Теперь, раз я уехала с поляны, он не будет ничего иметь против нашей задержки... Как здесь красиво! И так прохладно в тени деревьев! А в прерии солнечный зной нестерпим. Побудем здесь немного и дадим Луне отдохнуть... Ах, мистер Янси, посмотрите, какие красивые рыбки в реке! Вон там, видите, с серебристой чешуей?
    Молодой плантатор польщен. Почему его прелестная спутница захотела побыть с ним? Ему кажется, что он знает ответ на этот вопрос.
    Он не заставляет себя долго упрашивать:
    - Приказывайте, мисс Пойндекстер. Я с радостью побуду здесь, сколько вам захочется.
    - Только до тех пор, пока Луна отдохнет. Я едва успела сойти с лошади, когда подъехал ваш отряд. Посмотрите на Луну - бедняжка все еще тяжело дышит после долгой скачки.
    Янси совершенно безразлично, как дышит крапчатый мустанг, но он рад исполнить малейшее желание своей спутницы.
    Они останавливаются на берегу ручья.
    Молодой плантатор немного удивлен, заметив, что его спутница совсем не обращает внимания ни на рыбок, ни на крапчатого мустанга; это только радовало бы его, если бы она была внимательнее к нему. Однако Луиза не смотрит на него и не слушает его слов. Ее глаза устремлены в пространство, а слух напряженно ловит каждый звук, доносящийся с поляны.
    И Янси тоже невольно прислушивается к голосам. Он знает, что около хижины начинается суд Линча с "регулярниками" в роли присяжных.
    Из-за деревьев доносятся возбужденные голоса. В них звучит жестокая решимость.
    Оба прислушиваются; молодая креолка - как трагическая актриса за кулисами театра, ожидающая своего выхода.
    Доносятся речи; можно различить несколько мужских голосов; потом еще один, который говорит дольше других.
    Луиза узнает этот голос. Это голос ее кузена Кассия: он на чем-то гневно настаивает, а потом словно убеждает своих слушателей сделать что-то, чего они не хотят.
    Но вот он кончил. Тотчас же раздаются бурные возгласы одобрения; один зловещий голос звучит громче других.
    Прислушиваясь, Янси забывает о присутствии своей прелестной спутницы.
    Он вспоминает о ней, только когда видит, что она неожиданно вскакивает с места и стремительно бежит к хакале.
    Глава LXIII. СУД ЛИНЧА
    Громкий крик, заставивший молодую креолку так внезапно покинуть своего спутника, был одновременно и решением присяжных и приговором.
    Слово "повесить" звучало у нее в ушах, когда она бросилась к хижине мустангера.
    Наблюдая с притворным интересом за игрой серебристых рыбок, она думала только о том, что в эту минуту происходило перед хакале. Хотя деревья заслоняли от нее поляну, она знала, кто находится на ней, и могла по доносившимся оттуда словам представить себе ход событий.
    Приблизительно в ту минуту, когда она соскочила с лошади, перед хакале разыгралась сцена, которую следует вкратце описать.
    Люди, оставшиеся на поляне, уже не стояли отдельными кучками - они столпились в круг.
    В центре толпы возвышалась внушительная фигура начальника "регулярников" и около него три или четыре его помощника; рядом с ними стояли Вудли Пойндекстер и Кассий Колхаун. Последние присутствовали, по-видимому, лишь как свидетели развертывающейся драмы; решающее слово принадлежало другим. Это было судебное разбирательство по обвинению в убийстве - суд Линча. В качестве судьи выступал начальник "регулярников". Вся толпа, за исключением двух обвиняемых, играла роль присяжных.
    Обвиняемые - Морис Джеральд и его слуга Фелим. Они - внутри круга. И тот и другой лежат на траве, связанные сыромятными ремнями по рукам и ногам. Их даже лишили возможности говорить. Фелима заставили замолчать угрозами, а его хозяин молчит потому, что в рот ему вставили деревянный кляп. Это сделано для того, чтобы он своим безумным бредом не мешал говорить другим. Туго стянутые ремни не могут парализовать движений больного. Два человека держат Мориса за плечи, третий сидит на его ногах. Только его глаза могут свободно двигаться; он вращает ими, бросает на свою стражу дикие безумные взгляды, которые трудно выдержать.
    В убийстве обвиняется только один из пленников; другого считают просто соучастником, и то под сомнением.
    Допрашивают одного слугу. Ему предлагают сообщить все, что он знает, и все, что он может сказать в свою защиту.
    Рассказ Фелима слишком неправдоподобен, чтобы ему можно было поверить; хотя самое неправдоподобное в нем - упоминание о всаднике без головы - вызывает наименьшие сомнения.
    Фелим не может объяснить это загадочное явление; его показания лишь подтверждают предположение, что этот призрак как-то связан с убийством. Его рассказ об индейцах и схватке с ягуаром называют "сплошной выдумкой, сочиненной с целью ввести суд в заблуждение".


1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ] [ 23 ] [ 24 ] [ 25 ] [ 26 ] [ 27 ] [ 28 ] [ 29 ] [ 30 ] [ 31 ]

/ Полные произведения / Рид М. / Всадник без головы


Смотрите также по произведению "Всадник без головы":


2003-2024 Litra.ru = Сочинения + Краткие содержания + Биографии
Created by Litra.RU Team / Контакты

 Яндекс цитирования
Дизайн сайта — aminis