Войти... Регистрация
Поиск Расширенный поиск



Есть что добавить?

Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!

/ Полные произведения / Рид М. / Охота на Левиафана

Охота на Левиафана [6/9]

  Скачать полное произведение

    голубым, как небо. Но на всем неизмеримом пространстве не было
    видно ни корабля, ни барки, ни катера, ни челнока - одним
    словом, никакого признака присутствия человека на всем
    безграничном просторе Бристольского залива.
     Наша радость при виде света и солнца не была
    продолжительной, мы снова впали в состояние, близкое к
    отчаянию. Окруженные туманом, ничего не видя вокруг, мы, по
    крайней мере, могли надеяться, что за завесой тумана
    сразу увидим корабль. Такую надежду поддерживали в нас выстрелы, раздававшиеся в продолжение всей ночи. Теперь было ясно, и мы не слышали сигналов, и на всем видимом пространстве не было заметно ничего, решительно ничего!
     Мистер Рэнсом встал на кнехт и, держась за снасти, оглядел
    весь горизонт. Мы, затаив дыхание, ждали результатов его
    исследований.
     - Я не вижу ни корабля, ни чего бы то ни было, - произнес
    он наконец.
     В свою очередь Греммель взял подзорную трубу и начал
    смотреть. Мы знали, что, несмотря на старость, у него рысьи
    глаза. Но и Греммель был не счастливее мистера Рэнсома.
     - Ничего! - коротко сказал он и занял свое место.
     Несколько мгновений мы глядели друг на друга, расстроенные
    и опечаленные. Шлюпка качалась на волнах. Мы не брались за
    весла, и никто не думал поднимать парус. Зачем? И то и другое
    одинаково бесполезно, если
    неизвестно направление движения.
     Это была одна из тех роковых случайностей, которых не
    может предвидеть и опытный мореплаватель, и тогда приходится
    положиться на волю судьбы.
     Греммель предложил следовать за чайками.
     - Как? Каким образом? - спросил мистер Рэнсом, который,
    как и все мы, не понял, что имел в виду старик.
     - Следуя в направлении их полета... - начал Греммель.
     - Нам придется следовать во всех направлениях! - возразил
    молодой офицер. - Разве чайки не летают беспорядочно?
     - Не всегда, сударь. Будем надеяться, что сегодня они не
    сделают этого. Сейчас мы увидим.
     С этими словами он устремил взор на море, или, вернее, на
    граничащую с ним часть неба.
     Несколько чаек сопровождали нашу шлюпку. Остальные летали
    во все стороны, не придерживаясь какого-то определенного
    направления. Они летали вперед и назад, встречались, их пути
    скрещивались, некоторые парили над самой поверхностью, потом
    ныряли, чтобы схватить какую-нибудь рыбу и затем снова взвиться
    вверх.
     - Нет, - произнес Греммель. - "Летучего облака" по
    соседству, кажется, нет. Ни его, ни какого-либо иного судна.
     - Почему это? - спросил мистер Рэнсом.
     Мы все хотели бы это знать.
     - Очень просто, - ответил старый китолов. - Вам известно,
    сударь, что чайки и другие породы птиц имеют обыкновение
    следовать за судном, чтобы подбирать объедки, выбрасываемые за
    борт. Заметив судно, они обязательно полетят за ним. Если бы в
    эту минуту где-то поблизости находился корабль, они поспешили
    бы туда, во всяком случае большинство. Вместо этого они летают
    влево и вправо. Это доказывает, что корабля поблизости нет...
     Его рассуждение было неоспоримо, а заключение
    неутешительно. Очевидно, мы были в полном одиночестве на всем
    обозримом пространстве
    океана.
     - Ну, ребята, вы видите, каково наше положение, - сказал
    молодой офицер, - оно невесело. Мы могли бы погадать на монете,
    куда идти, но ничего от этого не выиграем. Но и оставаясь
    здесь, не выиграем ничего. Пожалуй, воспользуемся бризом. По
    крайней мере он избавит нас от необходимости работать веслами.
     Никто не протестовал против этого предложения. Исходя от
    старшего, для нас оно было приказом. Нам оставалось только
    поставить парус и предоставить ветру работать.
     - Если мы до ночи ничего не увидим, - произнес мистер
    Рэнсом после некоторого раздумья,- я знаю, что предпринять.
     Мы оставались настороже до конца дня. Но солнце зашло, и
    ночь окутала море, а мы не заметили ничего.
    11. МЫ НАПРАВЛЯЕМСЯ К ЛИСЬИМ ОСТРОВАМ
     - Итак, - сказал наш командир, намереваясь объяснить, что
    он имел в виду утром, когда мы поднимали паруса, - нам надо
    изменить направление. Как я определил по компасу, мы весь день
    шли на северо-запад. Дальше так идти нельзя, если мы хотим
    достигнуть земли. Мы окончательно потеряли из виду "Летучее
    облако", и теперь земля - наша единственная надежда. Нам надо
    добраться до Алеутских островов, если только это удастся. Как
    вы полагаете, Греммель? - добавил он безразличным тоном.
     - Это самое лучшее, - ответил рулевой. - Да, самое лучшее
    - добраться до Алеутских островов. Вы говорите, они к югу от
    нас? Значит, при этом ветре мы доберемся до них, если вытерепим
    голод и жажду. Кроме того, есть вероятность встретить
    китоловное судно из крейсирующих в заливе. Наверное, уже не
    один корабль пополнил здесь свой груз и готовится в обратный
    путь. В таком случае, нас захватят по дороге.
     - Я спрашиваю себя, - задумчиво проговорил молодой офицер,
    - не лучше ли нам подождать здесь до завтра?.. Нет, - продолжал
    он решительно, немного погодя. - Мы уже давно ушли из тех мест,
    где охотятся за китами, миль на пятьдесят, и у нас столько же
    шансов встретить судно, направляясь к югу, как и оставаясь на
    месте. Мы только потеряем время. Идем на Алеутские острова! Как
    ваше мнение, ребята?
     Он был нашим командиром и имел право вести нас куда хочет.
    Но в обстоятельствах, когда решался вопрос жизни и смерти,
    дисциплина, естественно, слабела, и любой член маленького
    экипажа мог высказать свое мнение. Кроме того, молодой офицер и
    сам был расположен к уступчивости. Но на этот раз ему не
    пришлось идти на уступки, так как мы все согласились с его
    предложением.
     Как раз в этот самый момент, словно благоприятствуя нашему
    решению, поднялся северный ветер.
     - Добрый знак! - воскликнул наш командир. - Примем это как
    хорошее предзнаменование и не будем терять время. Нос на юг и
    поднять паруса!
     Перед этим, пока мы пребывали в нерешительности, паруса
    были опущены и шлюпка предоставлена сама себе, как будто в ней
    не было никого. Теперь все изменилось: решение плыть в
    определенном направлении внушило нам новые надежды. Поднятые
    паруса наполнились ветром, шлюпка развернулась, и мы понеслись.
     - Вперед, к Лисьим островам! - весело повторял молодой
    офицер. - Они должны быть как раз на юге, мы не можем миновать
    их.
     Мы могли только радоваться такой уверенности. Однако в
    голосе мистера Рэнсома было нечто, говорившее нам, что сам он
    не вполне уверен, где находятся Алеутские, или Лисьи, острова,
    и что свое желание он принимает за свершившийся факт.
     Во всяком случае, мы не могли бы желать более
    благоприятного ветра, чем тот, который дул в этот момент. Он
    нес нас как раз туда, куда мы хотели, со скоростью восьми узлов
    в час. Шлюпка оставляла за собой светящийся след, так как эти
    воды изобиловали фосфорическими медузами.
     Мы шли таким хорошим ходом уже около часа, как вдруг были
    остановлены непредвиденным случаем. Наш фонарь внезапно погас:
    кончилось масло. Скажете, странная причина для остановки
    парусной шлюпки? Конечно. Если бы только нам было безразлично,
    какой дорогой идти. Мы держались на юг, и, чтобы не сбиться с
    курса, должны были постоянно сверяться с компасом, а как в
    темноте следить за магнитной стрелкой? Невозможно наощупь
    определить положение магнитной стрелки. Компас теперь был нам
    бесполезен так же, как солнечные часы.
     Тем не менее шлюпка продолжала свой ход по указаниям
    мистера Рэнсома. Однако все мы ломали головы: как добыть свет?
    Нет ли у кого-нибудь спичек? Ни у кого, не осталось ни одной.
     - Нам остается довериться ветру, - произнес мистер Рэнсом,
    убирая компас. - Вперед, скорее! Греммель, займитесь парусами и
    дайте мне руль.
     Они поменялись местами, и мы отдались на волю ветра. Но мы
    хорошо знали, что на ветер полагаться нельзя, особенно в Тихом
    океане. Он мог перемениться так же неожиданно, как часом
    раньше. Только этого теперь мы и боялись. Однако не прошло и
    часа, как тревоги наши обратились на другое. Ветер стал
    крепчать. Нам грозил шторм, а может, и настоящая буря. И теперь
    нас терзала только одна мысль: спасти лодку, спасти самих себя,
    уже не разбирая, куда дует ветер и куда он нас занесет. Буря!
    Это именно то, чего мы боялись все время. И она готовилась
    разразиться как раз теперь, когда мы поверили в свое спасение.
     - Мы должны бежать впереди бури, с подветренной стороны, -
    сказал командир. - Греммель, возьмите риф у парусов.
     Едва был взят первый риф, как офицер приказал взять
    второй, а несколько минут спустя - третий, последний. Мы пошли
    в бейдевинд под малыми парусами. Несмотря на эти
    предосторожности, лодку страшно подбрасывало на хребтах
    огромных волн, догоняющих нас.
     К довершению наших страданий, сильно давал себя
    чувствовать холод. Полярный ветер из снежных пустынь и льдов
    дул нам прямо в спину. Казалось, что вместе с ветром нас
    хлестал по спинам и град, а для защиты от него у нас были лишь
    обыкновенные курточки. Если бы все эти муки не парализовали
    наши силы и не затрудняли движений, мы могли бы их не замечать.
    Что они значили в сравнении с теми несчастьями, которые
    обрушивались на нас одно за другим!
     Мы сосредоточили усилия на том, чтобы волны не захлестнули
    нашей шлюпки. Как бы быстро ни неслась она впереди волн, все же
    некоторые из них настигали ее и обдавали нас целым дождем
    брызг. Те, кто не был занят маневрированием, не переставая,
    вычерпывали из лодки воду всем, что попадалось под руку. Теряя
    силы, мы уже спрашивали себя, скоро ли лодка пойдет под воду,
    однако продолжали бороться, и наши старания увенчались успехом.
     В этих широтах летние ночи коротки, эта же ночь казалась
    нам бесконечно долгой, и мы думали, что ей не будет конца.
    Наконец, забрезжил долгожданный рассвет, но он не обрадовал
    наши взоры, потому что позволил убедиться, что в безбрежном
    океане мы одни...
     Мистер Рэнсом встал на скамейку и в подзорную трубу
    оглядел море. Через несколько минут он сказал:
     - С сожалением должен сообщить вам, друзья, что океан
    пуст.
     Мрачное молчание было ответом на эти слова. Мистер Рэнсом
    продолжал:
     - Греммель, посмотрите-ка вы. Вот подзорная труба.
     Старый рулевой в свою очередь встал на кнехт и долго
    вглядывался в горизонт. Он не был счастливее командира и сошел
    с кнехта, говоря:
     - Я ничего не вижу, сударь, кроме вспененных волн. От
    китоловных стоянок мы удалились к югу, и уже давно.
     С этими словами он сел на свое место.
     Наступило молчание. Мистер Рэнсом обратился ко мне:
     - Мэси, я знаю, у вас хорошие глаза. Возьмите трубу,
    посмотрите вы. Может быть, вам повезет больше.
     Могу без хвастовства сказать, что природа наградила меня
    необыкновенным зрением. Мистер Рэнсом не раз мог убедиться в
    этом во время наших вылазок за левиафаном. Польщенный
    выказанным доверием, я влез на кнехт и долго смотрел по
    сторонам.
     Какое-то время я видел только огромные волны, которые
    поднимались, сталкивались и опадали, подминая одна другую.
    Сперва я оглядел горизонт, потом ограничил свой обзор
    непосредственно окружающей нас частью стихии.
     - Я ничего не вижу, - произнес я в ответ на вопрошающие
    взгляды товарищей, устремленные на меня, и уже хотел сойти с
    кнехта, как тут же мое внимание было привлечено каким-то
    предметом. Это был обрубок дерева, качающийся на волнах, как
    бакен. Вероятно, я не заметил бы его, если бы на одно мгновение
    его не подняла на свой хребет волна. Так как я задержался на
    своем наблюдательном посту, мистер Рэнсом окликнул меня:
     - Вы что-нибудь видите, Мэси?
     Я старался в это время убедиться, действительно ли
    предмет, замеченный мною, был куском дерева, и он
    забеспокоился:
     - Что там такое?
     - Я думаю, метка, сударь.
     - Метка? Клянусь Юпитером, это интересно! В каком
    направлении?
     - Впереди, примерно в трех кабельтовых!
     - Я сажусь на руль. Говорите, куда держать курс!
     Я исполнил его приказание. Направление шлюпки пришлось
    изменить очень незначительно, предмет был почти на ее пути.
    Обрубок дерева действительно оказался меткой, как показывали
    буквы, выжженные на нем.
    12. ЧТО ЗНАЧИТ "МЕТКА". - ПОКА В БЕЗОПАСНОСТИ
     Убьют ли кита и вынуждены бросить его ради новой добычи
    или по какой иной причине - бросают в море метку. Это обрубок
    легкого дерева, на котором выжигают название корабля и порта,
    откуда он вышел. Маленький флаг, укрепленный на спине кита,
    служит только указателем, метка же китолова - своего рода
    тавро, каким клеймят скот, она служит для обозначения права
    собственности, говорит всем встречным, что животное имеет
    хозяина и кто этот хозяин.
     Очень часто захваченный кит остается покинутым на
    несколько дней до возвращения загарпунивших его. Иногда они не
    возвращаются вовсе. Туман или буря мешают китоловам
    окончательно овладеть добычей. В таких случаях метка
    предупреждает другого китолова, нашедшего эту добычу: не
    трогай, не твое! И никто не трогает. Этот обычай соблюдается у
    всех китоловов.
     Когда волна повернула бревно надписью к нам, командир
    прочел: "Гайлендер" - Абердин". Это было шотландское судно,
    которое мы встречали в Северном Ледовитом океане. Оно, как и
    мы, оставило полярные воды и спустилось к югу. Но что могло
    заставить его бросить здесь метку? Не уронили ли ее случайно с
    борта?..
     - Может, она прикреплена к телу кита, а кит под водой?
     - Это возможно, - согласился мистер Рэнсом. - И судя по
    тому, как колеблется метка, это действительно так. Сейчас
    проверим.
     Когда шлюпка поравнялась с меткой, он перегнулся через
    борт и потащил ее из воды. К метке была прикреплена веревка.
    Вначале свободная, она натянулась, как только мы прошли чуть
    дальше. Кусок дерева вырвался из рук офицера и упал в воду,
    подняв тучу брызг.
     По команде мистера Рэнсома четверо гребцов налегли на
    весла и вернули лодку к тому месту, где плавала метка. Мистер
    Рэнсом захватил ее с большими предосторожностями, чем в первый
    раз и убедился, что на другом конце веревки, что-то есть и это
    что-то противится всем нашим усилиям: на поверхность его
    поднять невозможно.
     - Наверное, на другом конце кит, - сказал мистер Рэнсом. -
    "Гайлендер", должно быть, был здесь или поблизости недавно.
    Иначе кит уже всплыл бы на поверхность. Как вы думаете,
    Греммель?
     - Согласен с вами, сударь. На другом конце рыба. - Старик
    Греммель упорно называл кита рыбой, вопреки зоологии. - И он
    там недавно, как верно вы заметили. Не более недели, как
    шотландец оставил это место. Может, он еще где-то близко.
     Эти слова возродили в нас надежду, и опять взоры
    устремились на безграничную равнину океана.
     Но мы прочли на ней тот же ответ: ничего! Ничего, кроме
    хаоса сердитых волн, ничего, кроме ужасного, приводящего в
    отчаяние однообразия...
     Командир снова заговорил о метке:
     - В любом случае хорошо, что мы ее нашли. Можно
    принайтовать к веревке шлюпку - это будет похоже на яконую
    стоянку. Будем надеяться, что веревка выдержит.
     Без лишних слов обрубок был вытащен, и его прикрутили к
    пиллерсу. Боясь, что веревка окажется слаба, если ее будет
    сильно рвать, мы постарались выбрать ее, чтобы можно было потом
    потихонечку травить. Вдобавок, мы привязали к ней другую
    веревку, сделав узел как можно ниже, чтобы предохранить от
    трения.
     - Лучше остаться на якоре и приготовиться к встрече бури,
    чем убегать от нее, - объяснил нам командир свои действия. -
    Как видите, ураган только начинается, волны пока еще только
    холмы, а во время урагана они обратятся в горы.
     Он был прав, и очень скоро мы в этом убедились. Небо
    принимало все более угрожающий цвет, волны пенились, здесь и
    там с радостными криками носились буревестники.
     Недолго мы пробыли на нашей своеобразной стоянке,
    благословляя ее. Лодка держалась, мы поставили ее кормой к
    ветру и молились лишь об одном: только бы не лопнула сильно
    натянутая веревка!
     Она, слава богу, выдержала! Немного спустя мы уже
    перестали бояться и даже почувствовали облегчение, потому что
    поняли: бурю мы переждем, а там будь что будет!
     Чтобы поддержать нас, командир, до сих пор удрученный
    мыслью, что его неосторожность явилась причиной нашего
    несчастья, - а так оно и было, - сказал несколько более
    оживленно, чем обычно:
     - Интересно, какова же здесь глубина? Она не болжна быть
    большой, потому что веревка метки достигает поверхности. Мне
    кажется, стоило бы бросить лот и убедиться в этом.
     Никто не возразил, и все необходимые меры были приняты.
     У нас как раз был с собою линь для ловли трески, которым
    мы пользовались несколькими днями раньше, так как треска
    водится в Бристольском заливе в таком же изобилии, как и у
    берегов Новой Земли.
     - Сорок семь брассов! - сообщил мистер Рэнсом, промерив
    глубину. - С этой глубины судно может легко вытащить кита, если
    крепка веревка и благоприятствует погода. Неужели мы не
    поднимем этого кита на поверхность? Это же пустое дело!
     Он шутил, чтобы успокоить нас, но тон его несколько
    противоречил его словам, командир был заметно озабочен. И было
    чем. Буря свистела и ревела с удвоенным бешенством, и наше
    положение становилось опасным.
     Редкие, но стремительные волны бросали нашу лодку из
    стороны в сторону, как яичную скорлупу. Водяные валы
    перекатывались через нас, и мы все время были заняты
    вычерпыванием из лодки воды. Дело шло о нашей жизни. Но мы
    сознавали, что положение было бы еще более критическим, если бы
    мы убегали от бури, наш необычный якорь казался нам безопасным
    портом.
     Несмотря на объединенные усилия ветра и волн, он крепко
    держался в продолжение дня и части ночи. Среди ночи произошла
    счастливая для нас перемена, вызванная случаем столь же
    странным, сколь и неожиданным. Надо признаться, по мере того,
    как на море опускалась темнота, нами уже овладевала апатия: мы
    не надеялись, что устоим против бури до утра. Мы измучились,
    вынужденные без отдыха вычерпывать из лодки воду. Некоторые
    объявили, что лучше будут сидеть сложа руки и предоставив себя
    судьбе.
     Вдруг наш командир закричал:
     - Веревка не натянута более, мы идем по ветру! Веревка
    лопнула или гарпун вырвался из тела кита! В таком случае,
    помоги нам Боже!
     - Вероятнее всего, что мы вытащили кита, и он всплыл на
    поверхность, - сказал Греммель, - я не раз видал подобные
    случаи.
     - Выберем веревку и посмотрим! - крикнул командир.
     Мы бросились к веревке и стали ее наматывать. Едва начали,
    как раздался радостный голос старого китолова:
     - Ура! Я же говорил, он всплывает!
     Все взоры устремились в сторону ветра. И мы увидели
    огромную черную массу, всплывающую на поверхность. Это было
    тело кита, показавшееся только до половины. Пока тело
    подымалось, наш слух был поражен сухими и резкими звуками,
    напоминающими щелканье бича. Эти звуки прерывались порою
    свистом, похожим на свисток паровой машины.
     Кит всплыл на поверхность под влиянием естественных
    причин. Так как он умер уже несколько дней назад, то начал
    разлагаться, и газ, образовавшийся при гниении, облегчил его
    вес настолько, что тело всплыло. Буря и порывистые движения
    нашей лодки несомненно ускорили этот процесс: тело
    раскачивалось все быстрее и быстрее и, наконец, было выброшено
    на поверхность подобно вулканическому острову.
     Не было сомнения, что появление кита давало нам надежду на
    спасение, без него наша шлюпка давно бы затонула. Едва
    чудовищная масса животного встала между нами и бурей, как о его
    бока разбились три огромные волны. Самой меньшей из них было бы
    достаточно, чтобы поглотить нас.
     - Ребята, нам нечего больше бояться! - произнес командир,
    на этот раз с искренней радостью. - За этим китом мы в такой же
    безопасности, как за молом Бедфордского порта. Смотрите, как
    спокойно стало вокруг нас!
     Произошел действительно феномен, хорошо понятный всем нам.
    Случилось то, что происходит, когда на поверхность возмущенных
    волн проливают масло. Дело в том, что из полуразложившегося
    тела кита сочился жир, покрывая пространство, большее, чем
    занимало само тело. На этой заколдованной поверхности волны
    были бессильны.
     Между тем бешенство бури достигло своего предела, ветер
    завывал, ревели волны. Но теперь мы могли слушать весь этот шум
    не только без всякого страха, но почти равнодушно. Нам уже не
    казались зловещими крики морских птиц, которых вокруг было
    больше, чем когда-либо: одни садились прямо на тушу, другие
    искали убежища за ней так же, как мы. Мы больше не обращали
    внимания ни на ледяной ветер, ни на запах sui generis,
    доносившийся от тела кита. При других обстоятельствах он
    причинил бы нам большое неудобство, и мы нашли бы его
    невыносимым. Но тогда мы не видели в том неудобства и не думали
    жаловаться на близость разлагающегося кита, потому что это
    огромное тело было могущественной преградой между нами и
    смертью.
     - Бог смиловался над нами, послав нам этого кита, - сказал
    Греммель, убедившись, что мы в безопасности.- И если бы, -
    добавил он, - мы были в шлюпке мистера Коффена, мистер Коффен
    уже преклонил бы колена, чтобы возблагодарить Господа.
     Говоря так, старый китолов не имел никакого намерения
    обидеть нашего командира или преподать ему урок. Отнюдь нет,
    потому что старина Греммель не принадлежал к числу тех
    христиан, которые любят молиться, и замечание, сделанное
    ироническим тоном, было только шуткой. Но мистер Рэнсом, хотя
    уже и менее озабоченный и опечаленный, все же не был расположен
    шутить. Он чувствовал всю тяжесть своей ответственности и на
    легкомысленное замечание Греммеля серьезно заявил:
     - Мистер Коффен, конечно, был бы вполне прав, поступив
    так, как вы говорите. Конечно, мы должны возблагодарить небо.
    Посмотрите, какая перемена произошла в течение десяти минут. Мы
    оказались в безопасности между двух водяных стен, как
    израильтяне при переходе через Красное море. Нельзя не
    поверить, что тут видна рука Всемогущего. Поступим же так, как
    поступил бы на нашем месте мистер Коффен. Возблагодарим
    Господа, чудесно спасшего нас!..
     Так как мы знали, что мистер Рэнсом далеко не был
    пуританином, то призыв его произвел впечатление. Даже и до
    того, как он воззвал к нашей благодарности, мы уже чувствовали
    ее к тому, кто нас спас, и от глубины души воздали ему хвалу.
     Весь остаток ночи мы провели в безопасности, что не мешало
    нам задумываться о будущем. Что на этот раз принесет рассвет?
    Увидим ли мы все те же водяные горы, поднимающиеся и
    разбивающиеся с ужасающим однообразием? Или наши обрадованные
    взоры обнаружат корабль? Будь это даже корабль, пострадавший от
    бури, он, конечно, заметит тело кита и непременно обнаружит
    нас.
     Так, от надежды к страху и от страха к надежде, мы
    дождались солнца. Но оно не обрадовало нас,а лишь усилило нашу
    печаль. Его тусклые лучи по-прежнему озаряли лишь гонимые
    ветром, бушующие волны: казалось, ураган никогда не истощит
    своей силы.
     Ожидание увидеть какое-нибудь судно оставалось бесплодным.
    Всякий корабль ввиду такой бури не преминул бы лечь в дрейф, и
    если накануне мы не видели никакого судна, то было слишком мало
    шансов увидеть его и сегодня утром.
     Однако настроение наше каждую минуту менялось, мы
    противоречили сами себе: решив, что шансов увидеть корабль нет,
    вдруг начинали предполагать, что, может быть, какое-нибудь
    судно, вместо того, чтобы стоять на якоре, убегает от бури, и
    надо хорошо осмотреться, кто знает, не увидим ли мы
    чего-либо... Как ни слаба была надежда, мы все же приступили к
    наблюдению.
     Как всегда, первым забрался на кнехт мистер Рэнсом, потом
    он уступил место Греммелю. И, как прежде, оба заявили, что
    ничего не видно.
     Все серьезнее и острее вставал вопрос о провизии. При
    хорошей погоде и благоприятном ветре с нашим запасом мы могли
    бы добраться до Лисьих островов. Но нас задержала буря, а ее мы
    в расчет не принимали.
     Пока считали сухари и мерили воду, мистер Рэнсом, питавший
    безграничную веру в мое прекрасное зрение, подал мне подзорную
    трубку:
     - Идите, Мэси, и посмотрите.
     Я повиновался. Едва только я приложил трубку к глазам,
    сердце мое наполнилось беспредельной радостью, и, я думаю,
    сердца моих товарищей по несчастью забились так же сильно, как
    мое, когда я крикнул:
     - Парус!
     Это было неточно. Судно качалось на хребтах волн с
    подвязанными парусами.
     - С какой стороны? - спросил мистер Рэнсом.
     - Со штирборта, сударь.
     - Что это, корабль или шхуна?
     - Шхуна, сударь, большая шхуна.
     Мой ответ разочаровал его: какое-то мгновение он надеялся,
    что это "Летучее облако".
     - Как она маневрирует?
     Я передал ему то, что видел.
     - Сойдите, - сказал он, - я хочу посмотреть сам.
     Я передал ему подзорную трубку.
     Он встал на мое место и, всмотревшись в шхуну, воскликнул:
     - Клянусь Юпитером, это шотландский китолов, тот, чью
    метку мы нашли! Я узнаю его оснастку! Он идет из-под ветра, тем
    лучше, он приближается к нам.
     Излишне говорить, что мы были в крайнем возбуждении. Еще
    раз представлялся нам счастливый случай, и, можно сказать,
    верный случай, если только нас заметит экипаж шотландского
    судна.
     Но заметит ли он нас? На этот вопрос мы пока не могли
    ответить. Однако судно несло прямо на лодку. Оно было еще на
    достаточно большом расстоянии, а море так бурлило и
    волновалось, что наша шлюпка должна была казаться просто
    точкой. К счастью, привлечь внимание моряков могла огромная
    туша кита.
     - Выкиньте флаг! - скомандовал мистер Рэнсом. - Он
    послужит нам, если прояснится небо, ветер будет развевать его.
     В мгновение ока на верхушку мачты взвился флаг и,
    развернувшись во всю ширину, начал с хлопаньем биться по ветру.
     Никакого отклика: очевидно, шотландское судно нас пока не
    заметило. Ветер продолжал увлекать его с такой скоростью, что
    нас охватил ужас. Надежда, только что зародившаяся, таяла на
    глазах. Мы готовы были снова впасть в отчаяние. Если ветер
    будет с прежней быстротой нести судно и оно скроется из наших
    глаз, что станется с нами?
     Об этом никто не спросил вслух, но подумал каждый, и ответ
    на вопрос был только один. Мы знали, что смерть витает над
    нашими головами, потому что если мы избежали опасности кануть
    на морское дно, то умрем от голода и жажды. И притом очень
    скоро, потому что ревизия запасов показала: они ничтожны. Их
    оставалось только на один обед, и этот обед мог стать последним
    в нашей жизни.
     Все ужасы голода и жажды вставали перед нашим внутренним
    взором, когда мы следили за действиями шотландского судна.
    Теперь мы лучше видели его и не сомневались, что это китолов
    "Гайлендер" из Абердина. Мы без труда узнали его, так как
    несколько раз видели в Ледовитом океане, а однажды прошли так
    близко от него, что могли перекинуться словами. Если бы Богу
    было угодно, чтобы мы опять оказались бы так же близко! Чего бы
    мы не дали за это!
     Однако "Гайлендер" не выкинул флага и не изменил ничего ни
    в своих маневрах, ни в парусах. Он быстро бежал перед бурей,
    даже быстрее нас, так как мы были привязаны к киту, и скоро
    скрылся, унеся с собой все надежды на спасение.
     Некоторые в нетерпении советовали обрубить веревку,
    удерживающую нас при ките, и попытаться подойти к "Гайлендеру"
    на веслах и под парусами.
     - Невозможно, - проговорил наш командир, вглядевшись в
    "Гайлендер" сквозь хаос яростных волн, - шлюпка не устоит
    против бури ни одного мгновения. Нам остается только одно -
    держаться под прикрытием кита. Очень странно, что они не
    заметили кита. Можно подумать, что...
     Он вдруг прервал сам себя и какое-то время молчал, а когда
    заговорил снова, тон его был иной:
     - Я думаю, что нас увидели. Или я ничего не понимаю в их
    действиях или... Взгляните, Греммель.
     - Это не случайность, сударь, - ответил вполголоса старый
    китолов. - Конечно, они заметили этот спокойный островок моря,
    а также и кита, и шлюпку. Они маневрируют, чтобы убедиться в
    том, что видят.
     С каким нетерпением наблюдали мы за малейшими изменениями
    в курсе "Гайлендера"! С каким сердцебиением увидели мы, что на
    бизань-мачте разворачивается парус! Если до этого у нас и были
    сомнения, то теперь они рассеялись: судно стало к нам носом.
     -Ура!
     Это ура было очень негромким, потому что мы были истощены
    усталостью, но я не думаю, чтобы когда-либо в минуты отчаяния
    люди кричали радостнее.
     - Нас увидели, товарищи! - уверенно воскликнул наш молодой
    командир. - Мы спасены, если шотландец сумеет подойти к нам. У
    него превосходный экипаж, истинное наслаждение видеть его
    работу!
     Мы охотно согласились, что зрелище великолепно. Прекрасное
    трехмачтовое судно то величественно вздымалось на гребень
    волны, то опускалось, точно в долину, с каждым таким шагом
    приближаясь к нам. Теперь мы были уверены в спасении, и каждый
    новый маневр судна вызывал у нас крик радости. Мы были
    преисполнены восхищением действиями этих людей, спешивших нам
    на помощь с опасностью для собственных жизней: при таком бурном
    море каждое точное движение судна давалось экипажу с трудом.


1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ]

/ Полные произведения / Рид М. / Охота на Левиафана


2003-2024 Litra.ru = Сочинения + Краткие содержания + Биографии
Created by Litra.RU Team / Контакты

 Яндекс цитирования
Дизайн сайта — aminis