Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Северянин И. / Стихотворения
Стихотворения [16/18]
В крестах, отбрасывавших тени, На склоне золотого дня, Приял великий неврастеник Поэта облик, трон кляня...
Приял для самооправданья, Для выявленья существа Своей души, в часы страданья Струившей чары волшебства...
Что ж, вверьтесь странному капризу, Поэт и царь, и, сев верхом, Направьте шаг коня на мызу "Ивановку", в свой бредный дом.
Въезжайте в ветхие ворота, Где перед урной, над рекой, Вас ждет скончавшаяся рота И я, поклонник Ваш живой...
55. Стихи И. Эренбурга
В дни пред паденьем Петербурга, В дни пред всемирною войной,- Случайно книжка Эренбурга Купилась где-то как-то мной.
И культом ли католицизма, Жеманным ли слегка стихом С налетом хрупкого лиризма, Изящным ли своим грехом,-
Но только книга та пленила Меня на несколько недель: Не шрифт, казалось, не чернила, А - тонко-тонная пастэль.
Прошли лета. Кумиры ниже Склонились, я - достиг вершин: Мне автор книгу из Парижа Прислал в обложке cr^epe de chine.
Она была, должно быть, третьим Его трудом, но в ней, увы, Не удалось того мне встретить, Что важно в небе - синевы.
И нет в ней сладостного ига, Померкла росная краса... Мне скажут: "небеса - не книга", Пусть так, но книга - небеса!..
56. Синее
Сегодня ветер, беспокоясь, Взрывается, как динамит, И море, как товарный поезд, Идущий тяжело, шумит.
Такое синее, как небо На юге юга, как сафир. Синее цвета и не требуй: Синей его не знает мир.
Такое синее, густое, Как ночь при звездах в декабре. Такое синее, такое, Как глаз газели на заре.
"Синее нет", так на осине Щебечут чуткие листы: "Как василек, ты, море сине! Как небеса, бездонно ты!"
57. Банальность
Когда твердят, что солнце - красно, Что море - сине, что весна Всегда зеленая - мне ясно, Что пошлая звучит струна...
Мне ясно, что назвавший солнце Не иначе, как красным, туп; Что рифму истолчет: "оконце", Взяв пестик трафаретных ступ...
Мне ясно, что такие краски Банальны, как стереотип, И ясно мне - какой окраски Употребляющий их "тип"...
И тем ясней, что солнце - сине, Что море - красно, что весна - Почти коричнева!.. - так ныне Я убеждаюсь у окна...
Но тут же слышу голос бесий: "Я вам скажу, как некий страж, Что это ложный миг импрессий И дальтонический мираж..."
58. Рыбная ловля
Вновь ловля рыбная в разгаре: Вновь над рекою поплавки, И в рыбном, у кустов, угаре Азартящие рыбаки.
Форель всегда клюет с разбегу На каменистой быстрине. Лещ апатичный любит негу: Клюет лениво в полусне.
И любящий ракитный локон, Глубокий теневой затон, Отчаянно рвет леску окунь, И всех сильнее бьется он.
Рыб всех глупей и слабовольней, Пассивно держится плотва. А стерлядь, наподобье молний Скользнув, песком ползет едва.
У каждой рыбы свой характер, Свои привычки и устав... ...Не оттого ли я о яхте Мечтаю, от земли устав?..
59. В парке
А ночи с каждым днем белее, И с каждой ночью ярче дни! Идем мы парком по аллее. Налево море. Мы - одни.
Зеленый полдень. В вешней неге, Среди отвесных берегов, Река святая,- P''uhaj`'ogi,- Стремится, слыша моря зов.
На круче гор белеет вилла В кольце из кедров и елей, Где по ночам поет Сивилла, Мечтая в бархате аллей.
Круглеет колющий кротекус, И земляничны тополя, Смотрящиеся прямо в реку, Собою сосны веселя.
О, принц Июнь, приди скорее, В сирень котэджи разодень! Ночь ежедневно серебрее, И еженочно звонче день!
60. Рассказ княгини
Св. кн. О. Ф. Им-ской
То было в Гатчине, лет десять Тому назад, но до сих пор Отрадно мне тем летом грезить И вспоминать наш разговор.
И вот, я помню: мы, княгиня, Сидим в столовой. Ночь близка. Вы говорите мне о сыне, И в Вашем голосе - тоска:
О, если юность возвратить бы! И быть счастливою, как он!.. Его любовь... его женитьба... И жизнь на озере - как сон...
Он в честь своей Прекрасной Дамы,- Полупоэт, полу-toqu'e,- Под Витебском построил замок На озеровом островке...
"Он создал царство в сердце леса!" Восторженно твердите Вы. Поддакивает Вам профессор Наклоном легким головы.
Я пью вино и вижу: в тине Озерной - косы, много кос... Устала старая княгиня От юных,- невозможных,- грез...
61. Бэбэ
Баронессе М. А. Д-н
Что было сказочно лет в девять, То в двадцать девять было б как? Могли б Вы так же королевить Теперь, вступив со мною в брак?
Вы оправдали бы те слезы, Что Вами пролиты, теперь? Вы испытали бы те грезы? Почувствовали б ряд потерь?
Где Вы теперь? все так же ль новы Для Вас мечтанья и слова? Быть может, замужем давно Вы, Но, впрочем, может быть, вдова?..
Меня Вы помните ль? бывали Вы у меня на вечерах? На Вашего лица овале Текла ль слеза о детских снах?
Прочтете ли поэзы эти? Найдете ль строки о себе? А, может быть, Вас нет на свете, Моя наивная Бэбэ?..
Иль Вашей зрелости одевить Уже не в силах жизни мрак?.. Что было интересно в девять, То в двадцать девять было б как?!
62. Кн. Б. А. Тенишеву
Князь! милый князь! ау! Вы живы? Перебирая писем ряд, Нашел я Ваше, и, счастливый Воспоминаньем, как я рад!
Мне сразу вспомнилась и школа, И детство, и с природой связь, И Вы, мой добрый, мой веселый, Мой остроумный, милый князь!
В Череповце, от скуки мглистом, И тривиальном, и пустом, Вас называли модернистом За Сологуба первый том...
Провинциальные кокетки От князя были без ума, И казначейша (лик с конфетки!) Была в Вас влюблена сама...
Ведь штраусовская "Электра" - Не новгородская тоска!.. О, Вы - единственный директор, Похожий на ученика!
И вот, когда Вы, поседелый, Но тот же юный и живой, Пришли на вечер мой, я целый Мирок восставил пред собой.
И поздравленья принимая От Вас, и нежно Вас обняв. Я вспомнил дни иного мая И шорохи иных дубрав...
63. Стихи Ахматовой
Стихи Ахматовой считают Хорошим тоном (comme il faut...) Позевывая, их читают, Из них не помня ничего!..
"Не в них ли сердце современной Запросной женщины?" - твердят И с миной скуки сокровенной Приводят несколько цитат.
Я не согласен,- я обижен За современность: неужель Настолько женский дух унижен, Что в нудном плаче - самоцель?
Ведь, это ж Надсона повадка, И не ему ль она близка? Что за скрипучая "кроватка"! Что за ползучая тоска!
Когда ж читает на эстраде Она стихи, я сам не свой: Как стилен в мертвом Петрограде Ее высокопарный вой!..
И так же тягостен для слуха Поэт (как он зовется там?!.) Ах, вспомнил: "мраморная муха" {1} И он же - Осип Мандельштам.
И если в Лохвицкой - "отсталость", "Цыганщина" есть "что-то", то В Ахматовой ее "усталость" Есть абсолютное ничто.
64. Лира Лохвицкой
Порыв натуры героичной, Полет в бездонье голубом, Меж строчек голос мелодичный Вот пафос этой лиры в чем!
Ее слеза слезой зовется И выглядит она слезой, И полным сердцем сердце бьется, Гроза трепещет в нем грозой.
Изысканные полутоны Есть полутоны, а не ноль. Мучительны Агнессы стоны И настоящая в них боль.
Виденье принца Вандэлина Есть не слова, а - Вандэлин, Возникновения причина Кого - в рядах мирских причин.
И ведьма у нее есть ведьма, А не - "нарочно", "для детей". При том стихи бряцают медью И веят запахом полей.
65. Бальмонт
Его стихи - сама стихия. Себе бессмертье предреша, Свершает взлеты огневые Его стихийная душа.
Он весь поэт, поэт великий. В нем голоса всего и всех. Неуловимый лик столикий Отображает свет и грех.
Он ощущает каждый атом И славословит солнце он. То серафимом, то пиратом Является хамелеон.
Но вместе с тем он весь, из дюжин Томов составленный своих, Мне не желанен и не нужен: Я не люблю Бальмонта стих.
Есть что-то приторное в книгах Его, что слаще голубей... И Фофанов в своих веригах, В своих лохмотьях - мне любей!
66. Брюсов
Никем не превзойденный мастер. Великий ритор и мудрец. Светило ледовитой страсти. Ловец всех мыслей, всех сердец.
Разламывающая сила Таится в кованых стихах. Душа рассудок научила Любить, сама же пала в прах.
И оттого - его холодность: Душа, прошедшая сквозь ум. Его бесспорная надмодность Не столь от чувства, сколь от дум.
Великий лаборант, он каждый Порыв усвоил и постиг. Он мучим неизбывной жаждой Познанья всех вселенских книг.
В нем фокус всех цветов и свегов И ясной мысли торжество. Он - президент среди поэтов. Мой царский голос за него.
67. Сологуб
Какая тающая нежность! Какая млеющая боль! Что за чеканная небрежность! Что за воздушная фиоль!
Он весь из сладостного вздоха, Он весь - безгрешное дитя... Плохое у него не плохо, И темное поет, блестя...
Изысканнейший рисовальщик. Провидец существа людей. Он - чарователь, чаровальщик, Чарун, он - чарник, чародей.
Так пой же, пой же нам, фиоль же, Струи свой ароматный свет! Такой поэт, каких нет больше: Утонченней, чем тонкий Фет.
68. Гиппиус
Блистательная Зинаида Насмешливым своим умом, Которым взрощена обида, Всех бьет в полете, как крылом....
Холодный разум ткет ожоги, Как на большом морозе - сталь. Ее глаза лукаво - строги, В них остроумная печаль.
Большой поэт - в ее успешной И едкой лирике. Она Идет походкою неспешной Туда, где быть обречена.
Обречена ж она на царство Без подданных и без корон. Как царственно ее коварство, И как трагично-скромен трон!
69. Пять поэтов
Иванов, кто во всеоружьи И блеске стиля,- не поэт: В его значительном ненужьи Биенья сердца вовсе нет.
Андрея Белого лишь чую, Андрея Белого боюсь... С его стихами не кочую И в их глубины не вдаюсь...
Пастэльно-мягок ясный Бунин, Отчетлив и приятно-свеж. Он весь осолнечен, олунен, Но незнаком ему мятеж.
Кузмин изломан черезмерно, Напыщен и отвратно-прян. Рокфорно, а не камамберно, Жеманно-спецно обуян.
Нет живописней Гумилева: В лесу тропическом костер! Благоговейно любит слово. Он повелительно-остер.
70. Ее каприз
Памяти Н. Львовой
Я с нею встретился случайно: Она пришла на мой дебют В Москве. Успех необычайный Был сорван в несколько минут.
Мы с Брюсовым читали двое В "Эстетике", а после там Был шумный ужин с огневою Веселостью устроен нам.
И вот она встает и с блеском В глазах - к Валерию, и тот, Поспешно встав движеньем резким, С улыбкою ко мне идет:
"Поцеловать Вас хочет дама", Он говорит, и я - готов. Мы с ней сближаемся, и прямо Передо мной - огонь зрачков ...
Целую в губы просветленно, И тут же на глазах у всех Расходимся мы церемонно, Под нам сочувствующий смех.
71. Виктор Гофман
Памяти его
Его несладкая слащавость, Девическая бирюза И безобидная лукавость Не "против" говорят, а "за".
Капризничающий ребенок, Ребенок взрослый и больной, Самолюбив и чутко-тонок Души надорванной струной.
К самопожертвованью склонный, Ревнивый робко, без хлопот, В Мечту испуганно-влюбленный, Чего ему не достает?
Не достает огня и силы, Но именно-то оттого Так трогательно сердцу милы Стихи изящные его.
72. Пушкин
Он, это - чудное мгновенье, Запечатленное в веках! Он - воплощенье Вдохновенья, И перед ним бессилен прах...
Лишь он один из всех живущих Не стал, скончавшись, мертвецом: Он вечно жив во всех поющих, И смерть здесь не звучит "концом".
В его созданьях Красота ведь Показывает вечный лик. Его нам мертвым не представить Себе, и этим он велик!
Пускай он стар для современья, Но современье для него Ничтожно: ведь его мгновенье Прекрасней века моего!
73. У моря
Финляндский ветер с моря дует, Пронзительно-холодный норд,- И зло над парусом колдует, У шлюпки накреняя борт.
Иду один я над отвесным Обрывом, видя волн разбег, Любуясь изрозо-телесным Песком. Все зелено - и снег!..
Покрыто снегом все подскалье От самых гор и до песка. А там, за ним, клокочет далью Все та же синяя тоска...
Зеленый верх, низ желто-синий, И промежуток хладно-бел. Пустыня впитана пустыней: Быть в море небу дан удел.
74. К морю
Полно тоски и безнадежья, Отчаянья и пустоты, В разгуле своего безбрежья, Безжалостное море, ты!
Невольно к твоему унынью Непостижимое влечет И, упояя очи синью, Тщетою сердце обдает.
Зачем ты, страшное, большое, Без тонких линий и без форм? Владеет кто твоей душою: Смиренный штиль? свирепый шторм?
И не в тебе ли мой прообраз,- Моя загадная душа,- Что вдруг из беспричинно-доброй Бывает зверзче апаша?
Не то же ли и в ней унынье И безнадежье, и тоска? Так влейся в душу всею синью: Она душе мое и близка!
75. Разбор собратьев
Разбор собратьев очень труден И, согласитесь, щекотлив: Никто друг другу не подсуден, И каждый сокровенным жив...
Но не сказать о них ни слова - Пожалуй, утаить себя ... Моя душа сказать готова Все, беспристрастье возлюбя.
Тем мне простительней сужденье О них, что часто обо мне Они твердят - без снисхожденья, Не без пристрастия вполне...
Я Пушкиным клянусь, что святы Характеристики мои, Что в них и тени нет расплаты За высмеянные стихи!
76. Василию Каменскому
Да, я люблю тебя, мой Вася, Мой друг, мой истинный собрат, Когда, толпу обананася, Идешь с распятия эстрад!
Тогда в твоих глазах дитяти - Улыбчивая доброта И утомленье от "распятий" И, если хочешь, красота...
Во многом расходясь с тобою, Но ничего не осуди, Твоею юнью голубою Любуюсь, взрослое дитя!
За то, что любишь ты природу, За то, что веет жизнь от щек Твоих, тебе слагаю оду, Мой звонкоструйный Журчеек!
77. После "Онегина"
Сегодня утром после чая, Воспользовавшись мерзлым днем, "Онегина" - я, не скучая, Читал с подъемом и огнем.
О, читанные многократно Страницы, юности друзья! Вы, как бывало, ароматны! Взволнован так же вами я!
Здесь что ни строчка - то эпиграф! О, века прошлого простор! Я современности, как тигров, Уже боюсь с недавних пор.
И если в пушкинское время Немало было разных "но", То уж теперь сплошное бремя Нам, современникам, дано...
Конечно, век экспериментов Над нами - интересный век... Но от щекочущих моментов Устал культурный человек.
Мы извращеньем обуяны, Как там, читатель, ни грози: И духу вечному Татьяны Мы предпочтем "душок" Зизи!..
78. Интермеццо
Чаруют разочарованья Очарованием своим ... Культурные завоеванья Рассеиваются, как дым...
Обвеяны давно минувшим, Им орошенные мечты, Минувшим, ласково-прильнувшим К мечтам, больным от пустоты...
Неизъяснимые волненья Поят болеющую грудь... На нежном пляже вдохновенья Так несказанно - отдохнуть!..
Непостижимые желанья Овладевают всей душой... Чаруют разочарованья Очарованья пустотой...
79. Рисунок иглой
Ореховые клавесины, И отраженная в трюмо Фигурка маленькой кузины, Щебечущей на них Рамо...
В углу с подушкою качалка Воздушнее затей Дидло. На ней засохшая фиалка, Которой сердце отцвело...
Оплывшие чуть жалят свечи, Как плечи - розу, белый лоб. Окно раскрыто в сад. Там вечер. С крутин плывет гелиотроп.
Все ноты в слезовом тумане, Как будто точки серебра... А сердце девичье - в романе, Украдкой читанном вчера...
80. В деревне
В деревне, где легко и свято Природе душу передам, Мне прямо страшно от разврата Столичных девствующих дам.
И здесь,- где поле, лес и книги, И Богом озаренный дом,- Тем отвратительней интриги, Столиц Гоморра и Содом.
Я вовсе не любитель охать И ныть, но любо вспомнить зло Их торжествующую похоть, И как их ею развезло.
Нелюбящий нравоученья И презирающий мораль, Я не могу без возмущенья Их пакостную вспомнить саль...
81. "Зола в стекле"
Казалось бы, что благородство Есть свойство нужное для всех, Что в негодяйстве яд уродства И в пакости - бесспорный грех;
Что не достоинством считать бы Нам благородство, а - судьбой, Не волочиться после свадьбы За первой юбкой площадной;
Не наставлять рогов мужьям бы С мимоидущим молодцом, И не писать бы эти ямбы С гневом пылающим лицом.
Казалось бы!.. На самом деле ж Все по-иному на земле: В меня за правду злобой целишь Ты, человек, - "зола в стекле"!
82. А. К. Толстой
Кн. Л. М. Ухтомской
Граф Алексей Толстой, чье имя Звучит мне юностью моей И новгородскими сырыми Лесами в густоте ветвей;
Чей чудный стих вешне-березов И упоенно-соловьист, И тихий запад бледно-розов; И вечер благостно-росист;
Он, чьи припевы удалые - Любви и жизни торжество; Чья так пленительна Мария, И звонко-майно "Сватовство";
Он, чье лицо так благородно, Красиво, ясно и светло; Чье творчество так плодородно И так роскошно расцвело; -
Ему слагаю, благодарный, Восторженные двадцать строк: Его напев великодарный - Расцвета моего залог!
83. Тайна песни
Обворожительных имений, Рек, деревень, садов и сел На свете много; тем не меней,- Кто где всю жизнь свою провел,
Иль только юность, только детство, Свой славословит уголок, Поет, не разбирая средства, Его, от прочих мест далек.
Неподражаемых поэтов, Художников, артистов и Музыкотворцев - много, в этом Уж убедиться вы могли.
Однако же, у всяких вкусов Излюбленный искусник свой: Одним - мил Дэбюсси и Брюсов, Другим - Серов и А. Толстой.
Очаровательных созданий Не мало между разных рас: Блондинок цвета шерсти ланей, Брюнеток с васильками глаз.
И редко тот, кто любит шведку, Японкой будет увлечен. Лишь соловей, вспорхнув на ветку, И я, такой же, как и он,
Поем равно все то, что видим, И славословим всех равно. Мы никого не ненавидим, Да и не любим заодно!
84. Не оттого ль?..
Итак, нежданное признанье Слетело с изумленных уст!.. Не оттого ль мое терзанье? Не оттого ли мир мне пуст?
Не оттого ли нет мне места, Взлелеянного мной вполне? И в каждой девушке невеста Является невольно мне?
Не оттого ль без оговорок Я не приемлю ничего? Не оттого ль так жутко-зорок Мой взор, вонзенный в Божество?
Не оттого ль мои паденья, Из глуби бездны снова взлет? Не оттого ль стихотвореньям Чего-то все не достает?..
И как судить я брата смею, Когда я недостатков полн, И,- уподобленный пигмею,- Барахтаюсь в пучине волн?..
85. Чары соловья
Но соловей не величавей Меня, а все ж он - соловей, Чья песнь посвящена дубраве И первым трепетам ветвей!
В его бесцельном распевайте Не больше смысла, чем в траве, И все же в нем очарованье,- В ничтожном этом соловье!
И в пенье бестенденциозном Не мудрость высшая ль видна? Не надо вовсе быть серьезным, Когда томит тебя весна!
Весной упиться всем уменьем Души безразумной умей! Так говорим волшебным пеньем Тебе и я, и соловей!
86. Возрождение
Величье мира - в самом малом. Величье песни - в простоте. Душа того не понимала, Нераспятая на кресте.
Освободись от исхищрений Когтистой моды, ожил стих - Питомец чистых вдохновений И вешних радостей живых.
И вот потек он ручейково, Он бьет струей поверх запруд, И нет нигде такой оковы: Зальдить ручей - мой вольный труд!
87. "Эти" мужчины
Предвижу критиков ухмылки, Их перекошенные рты. Их презирает стих мой пылкий Явленье истой красоты!
Огонь святого вдохновенья Растопит скептицизма лед, И критиков в одно мгновенье Закружит мой водоворот.
В нем эти лысые, косые, Кривые, пошлые и все, Кем разукрашена Россия, Вдруг явятся во всей красе.
И взвоют "евнухи Парнасса", Кружась передо мной волчком: "Позволь, о автор "Ананасов", Тебя ругнуть... чуть-чуть... бочком:
Ведь при такой дороговизне Как нам прожить без руготни?".. Нет, кроме шуток, эти "слизни" Существовали в оны дни
Почти что мной, напропалую Меня угодливо браня, В глаза - чуть руки не целуя И ремесло свое кляня...
88. Вне политики
Где ходит море синим шагом То к берегу, то к островам, Нет плаца бешеным ватагам, Нет фразы взбалмошным словам;
Где в зелень берегов одета Златисто-карая река, Здесь нет ни одного "кадета", Ни одного "большевика".
И где в растущем изумруде Лесов и поля дышет Бог, Здесь братьями живут все люди И славословят каждый вздох.
И здесь, где лишь от счастья плачет Живой, где горести чужды, Здесь нет политики, и значит: Нет преднамеренной вражды!
89. Доказательство рабства
Есть доказательство (бесспорней Его, пожалуй, не найти!) Что вы, культурники, покорней Рабов, чем вас ни возмути! -
Вы все,- почти без исключенья. И с ранних юношеских лет,- Познали радость опьяненья И пьяных грез чаруйный бред.
И что же? Запрещенье водки - Лишенье вас свободных грез - Вы,- апатичны, вялы, кротки,- Перенесли, как жалкий пес!
Вы без малейшего протеста Позволили вас обокрасть,- И ваше грезовое место Взяла разнузданная власть!
Пожалуй, с солнцем и с сиренью Могли б расстаться без борьбы?!. Примите ж хлесткое презренье Мое, культурные рабы!
90. Соната "Изелина"
(Кнут Гамсун, "Пан")
I. Встреча
Спи, спи! пока ты будешь спать, Я расскажу тебе о ночи Моей любви, как не отдать Себя ему - не стало мочи.
Я дверь забыла запереть Свою шестнадцатой весною: Ах, веял теплый ветер ведь, Ах, что-то делалось со мною!..
Он появился, как орел. Мы встретились однажды утром Перед охотой. Он пришел Из странствий юно-златокудрым.
Со мной по саду он гулял, И лишь меня рукой коснулся, Он близким, он родным мне стал. В нас точно кто-то встрепенулся.
И у него на белом лбу Два лихорадочных и красных Пятна явились. Я судьбу Узрела в них - в желаньях страстных.
II. Наивность
Потом... Потом я вышла в сад, Его искала и боялась Найти. А губы чуть дрожат Желанным именем. Смеркалось.
Вдруг он выходит из кустов И шепчет: "Ночью. В час". Вздыхает. Вдыхает аромат цветов. Молчит. Молчит - и исчезает.
Что этим он хотел сказать: "Сегодня ночью. В час"? не знаю. Вы это можете понять? Я - ничего не понимаю.
Что должен он уехать в час, Хотел сказать он, вероятно?.. Что мне за дело! вот так раз: Зачем мне это непонятно?..
III. Первое свидание
И вот я забываю дверь Свою закрыть, и в час он входит... Как я изумлена теперь, Что дверь открытою находит!..
- Но разве дверь не заперта?.. - Я спрашиваю. Предо мною Его глаза, его уста, В них фраза: "Я ее закрою"...
Но топота его сапог Боюсь: разбудит он служанку. И стула скрип, и топот ног... "Не сесть ли мне на отоманку?"
- Да,- говорю. Лишь потому, Что стул скрипел... Ах, оттого лишь!.. Он сел, приблизясь к моему Плечу. Я - в сторону. Неволишь?..
Глаза я опустила. Он Сказал: "ты зябнешь". Взял за руку, Своею обнял. Входим в сон. Петух провозгласил разлуку.
IV. Вкушение
"Пропел петух, ты слышишь?" Сжал Меня,- совсем я растерялась. Я бормотала: ты слыхал? Ты не ослышался? Металась,
Хотела встать. Но вновь на лбу Пятна два лихорадно-красных Увидев, вверила судьбу Свою глазам его прекрасным...
Настало утро. Пробудясь, Я комнаты не узнавала И даже башмачков. Смеясь, Себя невольно вопрошала:
Во мне струится что-то. Что ж Во мне струиться-то могло бы?.. Который час,- как тут поймешь? И я - одна? и мы - не оба?
V. Восторг
Ах, я не знаю ничего ... Лишь помню: дверь закрыть забыла, Служанка входит: "Отчего Свои цветы ты не полила?"
- Я их забыла.- Снова та: "Где платье ты свое измяла?" Смеется сердце. Та-та-та! О, если бы я это знала!..
Подыхал к саду фаэтон... "И ты не накормила кошку", Твердит служанка. "Это он!" Твердит мне сердце. Я - к окошку!
Проси, проси его ко мне,- Я жду его: мне надо что-то... И у меня наедине - Запрет он дверь? - одна забота...
VI. Второе свидание
Стучится. Отворяю. И, Желая оказать услугу, Дверь вмиг на ключ. В уста мои Меня целует, как подругу.
- Не посылала за тобой,- Шепчу... "Так ты не посылала?" Смущаюсь и кричу душой: - Да, мне тебя не доставало!
Да, посылала! да, побудь Немного здесь! - Глаза руками Закрыла от любви, на грудь К нему склонив уста с глазами...
"Но кажется пропел петух?" Он стал прислушиваться. Я же Подумала невольно вслух: - Как это мог подумать даже?..
Никто не пел. Пожалуй, лишь Кудахтала немного кура... Он мне: "Немного погодишь,- Я дверь запру". И вечер хмуро
В окно взглянул. А я едва Могла шепнуть: - Но дверь закрыта Я заперла уже... - Трава, Деревья, все - луной облито.
VII. У зеркала
Уехал он опять. Во мне Как будто золото струилось. Я - к зеркалу. Там, в глубине, Влюбленных глаза два светилось.
Лишь я увидела тот взгляд, Во мне вдруг что-то задрожало, И заструился сладкий яд Вкруг сердца, выпуская жало...
О, раньше я была не та: Так на себя я не смотрела!.. И в зеркале себя в уста Поцеловать я захотела...
91. Георгию Шенгели
Ты, кто в плаще и в шляпе мягкой, Вставай за дирижерский пульт! Я славлю культ помпезный Вакха, Ты - Аполлона строгий культ!
В твоем оркестре мало скрипок: В нем все корнеты-а-пистон. Ищи средь нотных белых кнопок Тетрадь, где - смерть и цепий стон!
Ведь так ли 'иначе (ин'аче?..) Контрастней раков и стрекоз, Сойдемся мы в одной задаче: Познать непознанный наркоз...
Ты, завсегдатай мудрых келий, Поющий смерть, и я, моряк, Пребудем в дружбе: нам, Шенгелн, Сужден везде один маяк.
92. Финал
Закончен том, но не закончен Его раздробленный сюжет. Так! с каждою главою звонче Поет встревоженный поэт.
Напрасно бы искать причала Для бесшабашного пловца: В поэме жизни нет начала! В поэме жизни нет конца!
Неисчерпаемая тема Ждет всей души, всего ума. Поэма жизни - не поэма: Поэма жизни - жизнь сама!
Примечания
1) Честь этого обозначения принадлежит кубо-футуристам.
Блестки
Собрание афоризмов, софизмов и парадоксов Игоря-Северянина
Все можно оправдать, все простить. Нельзя оправдать лишь того, лишь того нельзя простить, кто не понимает, что все можно оправдать и все простить.**
Я люблю ее от того, что ее трудно любить: она не дается любить.
Мое сердце подобно новому перу, твое - пеналу. Я кладу свое сердце в твое. От тебя зависит поставить пенал в сухое или сырое место. Если перо заржавеет, повинен в этом пенал.
Самое обыкновенное биение любимой женщины прекраснее окаменелости Венеры Милосской.
Самый идеальный вид любви - любовь без взаимности: такая любовь бескорыстна и истинно-мечтательна, ибо в ней нет удевлетворенности.
Женщина, рассказывающая посторонним о своей интимной жизни, способна выйти из дома без юбки.
Единственное мое убеждение - вовсе не иметь убеждений.
Неудачные последователи великого художника - злейшие враги его.
Если вы желаете меня оскорбить, подражайте мне.
Для того, чтобы хвалить меня, нужно быть или очень искренним, или равным мне, или трусом.
Плачьте слезами раскаяния: в них захлебнется Грех.
Открытый эгоизм есть истина. Тайный эгоизм - страшный порок.
Открытое преступление - редкая в наше время искренность.
Ничего никому не нужно, кроме физиологических отправлений. Искусство, наука, "идейность" - или поза, или выгода.
Не ждать от людей ничего хорошего - это значит не удивляться, получая от них гадости.
Внушать человеку свои мнения - это то же, что обучать попугая или метать бисер перед свиньями.**
Спор есть спорт: развлечение и только. Но не для всякого: попробуйте-ка страдающего астмой заставить упражняться в беге.**
Ударить любимую женщину - самоубийство. Просто женщину - самооплевание.
Считаться с человеком - не достаточно его презирать.
Ударить человека - считать его равным себе. Не оттого ли я никого не бил.*
Я рад только тем, кто рад мне.
Если хочешь сохранить с человеком добрые отношения, приписывай ему то, что ему не свойственно.
Сознательная проституция - мудрое разуверение в любви.
Корыстная проституция - ассенизационный обоз.
Проституция из-за нужды - белая голубка с подрезанными крыльями.
Женщина, отдающаяся во имя существования, честнее так называемой "честной труженницы": она получает от жизни больше, но и дороже расплачивается.*
Нет ничего бесчестнее - сохраняя внешнюю честность, тяготиться ею.*
Женщина, отдающаяся из-за нужды и упорно своих обладателей презирающая, обладает вкусом к жизни и содержит в себе зачатки истинной любви.
Женщина без прошлого - рыба без соли.
Человек, мечтающий весною об осени, а осенью - о весне, человек не безнадежный.
Я полюбил бы ее, если бы не боялся, что она дурно обо мне подумает, если я ее полюблю.
Красавица в плохом платье - это "Страдивариус" без футляра. Однако "Страдивариус" имеет смысл именно без футляра. Но чтобы его сохранить, футляр обязателен.
Женщина, презирающая людей, но любящая кокетничать с мужчинами, упивается воспоминаниями о своем исковерканном прошлом и мстит, подавая несбыточные надежды.
Женщина, побеждающая в себе потребность измены, невеста богов!
Женщина, не думающая вовсе об измене, или очень редкая, или очень тупая женщина.
1915 г.
Впервые опубликовано в газете "Старый Нарвский Листок" в 1925 году.
Бесцельно отдаваться каждому, не беря его, не грех, а наивысшая пакость.
Идеальная грядущая эпоха человечества - отмена законов за их ненадобностью.
Надобность законов - доказательство низкого культурного уровня человечества...
Утопия - счастливейшая страна мира: въезд в нее пошлякам строго воспрещен.
Желание быть оригинальным, не имея данных, самый гнусный вид пошлости.
Истинная оригинальность - отремонтированная простота.*
Русская критика плохо воспитана: мною существует и меня же бранит!..
Как жаль, что я лишен возможности хотя бы один раз накормить на свой счет критиков: эти неудачники, наполнив свои вечно голодные желудки, принялись бы ругать меня еще больше!**
Наши критики и факельщики похоронных процессий - это почти тождественные понятия: и те, и другие зарабатывают при похоронах.
У всякого великого художника есть свои шуты - это критики.
Наши критики - это никому не подсудные разбойники.
Мелкие "поэтики" - моль на шубе великого поэта.
Слушая или читая начинающих писателей, я ощущаю чувство неловкости перед собой, ибо я делаюсь сообщником в явно-непристойном деянии...*
Страна, созидающая Распутиных, плохо следящая за собою страна.
Если Вы скажите при мне: "Распутин", я укажу Вам на непристойность Вашего поведения в моем присутствии.
Распутин! О, это из лексикона ломовых извозчиков!
Ходить в гости могут только глубоко разуверившиеся в себе люди.*
Люди, уверяющие меня, что я похож на Оскара Уайльда, говорят мне дерзость: я очень люблю Уайльда, но с меня достаточно быть похожим на себя.
Если Вы в состоянии пережить любимого, остерегайтесь говорить о любви: Вы не были ее достойны.
Не то дорого, что вложено в нее, а то, что сердце в ней увидело мое.*
Человек, привыкший всегда ссылаться на то, что "так принято", не понимает того, как это выражение им глупо отдано... **
Если Вы позволили читать мне нравоучения, это значит - Вы стали тяготиться моим обществом, и самое для Вас рациональное - избегать встречаться со мною.**
Относясь к другому покровительственно, мы любуемся своим преимуществом.**
Друзья существуют для того, чтобы смотря на них или их слушая, в смущении пытаться перед собою как-нибудь оправдать их.**
Отказать себе в общении с людьми может или совсем невежественный или особо культурный человек.
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
[ 9 ]
[ 10 ]
[ 11 ]
[ 12 ]
[ 13 ]
[ 14 ]
[ 15 ]
[ 16 ]
[ 17 ]
[ 18 ]
/ Полные произведения / Северянин И. / Стихотворения
|
Смотрите также по
произведению "Стихотворения":
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
