Войти... Регистрация
Поиск Расширенный поиск



Есть что добавить?

Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!

/ Полные произведения / Вампилов А.В. / Старший сын

Старший сын [3/4]

  Скачать полное произведение

    СИЛЬВА (садится рядом). Меня зовут Семеном.
    МАКАРСКАЯ. Неплохо. Откуда вы знаете мое имя?
    СИЛЬВА. Не удивляйтесь. Я давно за вами наблюдаю.
    МАКАРСКАЯ. Даже?
    СИЛЬВА. Вернее, любуюсь.
    МАКАРСКАЯ. И где вы меня видели?
    СИЛЬВА. Никогда не скажу.
    МАКАРСКАЯ. Вот оно что… Так я сама вам скажу.
    СИЛЬВА. Как? И вы меня видели?
    МАКАРСКАЯ. Вы где разводились?
    СИЛЬВА. Что-что?
    МАКАРСКАЯ. Вы в каком суде разводились?
    СИЛЬВА. Ну что вы! Никогда этого не было. Я не люблю впутывать государство в свои личные дела. Зачем? У государства и так забот хватает.
    МАКАРСКАЯ. Я работаю в суде. Секретарем. Не там ли мы встречались?
    СИЛЬВА. Не там. К счастью.
    МАКАРСКАЯ. Мне кажется, что все мужчины побывали в нашем суде. Такое впечатление.
    СИЛЬВА. Надо же. Такая девушка – и на такой пыльной работе… Ваш домик?
    МАКАРСКАЯ. Мой.
    СИЛЬВА. Живете одна, мне известно. Нескромный вопрос – почему?
    МАКАРСКАЯ. Почему живу одна? Нравится – и живу. А вы что же, недовольны?
    СИЛЬВА. Нет, что вы! Наоборот. Романтично. Пригласите в гости.
    МАКАРСКАЯ. На каком основании?
    СИЛЬВА. Я вам не нравлюсь?
    МАКАРСКАЯ. Вы? Ничего. Симпатичный нахал.
    СИЛЬВА. Нахал, не возражаю. Но и нахалам тоже нужна любовь.
    МАКАРСКАЯ. Вот. Свет раскололся пополам: на женихов и нахалов. С женихами – скука, с нахалами – слезы. Вот и поживи!
    СИЛЬВА. Чем вы занимаетесь вечером?
    МАКАРСКАЯ. Иду в кино. (Поднимается, идет к дому.)
    СИЛЬВА (идет за ней). Кино… Хорошее занятие… А нельзя ли это самое кино перенести? На будущее.
    МАКАРСКАЯ (на пороге). А. зачем?
    СИЛЬВА. Как вы живете? Можно поинтересоваться?
    МАКАРСКАЯ. Входите. Все равно ворветесь.
    СИЛЬВА. Это действительно. (Входит вслед за Макарской в дом.)
    
    Из подъезда выходят Нина и Бусыгин. Нина в плаще, с сумочкой.
    
    БУСЫГИН. Нет-нет, иди одна. Лучше уж я пойду с отцом. Послушаю музыку. Глинку, Берлиоза…
    НИНА. Я тебе не советую.
    БУСЫГИН. Почему?
    НИНА. Никакого Берлиоза ты не услышишь.
    БУСЫГИН. Как же? Отец сказал…
    НИНА. Мало ли что он сказал. Вот уже полгода, как он не работает в филармонии.
    БУСЫГИН. Серьезно?
    НИНА. Да. И лучше, если ты об этом будешь знать.
    БУСЫГИН. Где же он работает?
    НИНА. Работал в кинотеатре, а недавно перешел в клуб железнодорожников. Играет там на танцах.
    БУСЫГИН. Да?
    НИНА. Но имей в виду, он не должен знать, что ты об этом знаешь.
    БУСЫГИН. Понятно.
    НИНА. Конечно, это уже всем давно известно, и только мы – я, Васенька и он – делаем вид, что он все еще в симфоническом оркестре. Это наша семейная тайна.
    БУСЫГИН. Что ж, если ему так нравится…
    НИНА. Я не помню своей матери, но недавно я нашла ее письма – мать там называет его не иначе как блаженный. Так она к нему и обращалась: «Здравствуй, блаженный…», «Пойми, блаженный…», «Блаженный, подумай о себе…», «У тебя семья, блаженный…», «Прощай, блаженный…» И она права… На работе у него вечно какие-нибудь сложности. Он неплохой музыкант, но никогда не умел за себя постоять. К тому же он попивает, ну и вот, осенью в оркестре было сокращение, и, естественно…
    БУСЫГИН. Погоди. Он говорил, что он сам сочиняет музыку.
    НИНА (насмешливо). Ну как же.
    БУСЫГИН. А что за музыка?
    НИНА. Музыка-то?.. Потрясающая музыка. То ли кантата, то ли оратория. Называется «Все люди – братья». Всю жизнь, сколько я себя помню, он сочиняет эту самую ораторию.
    БУСЫГИН. Ну и как? Надеюсь, дело идет к концу?
    НИНА. Еще как идет. Он написал целую страницу.
    БУСЫГИН. Одну?
    НИНА. Единственную. Только один раз, это было в прошлом году, он переходил на вторую страницу. Но сейчас он опять на первой.
    БУСЫГИН. Да, он работает на совесть.
    НИНА. Он ненормальный.
    БУСЫГИН. А может, так ее и надо сочинять, музыку?
    НИНА. Ты рассуждаешь, как он… И все-таки жалко.
    БУСЫГИН. Чего жалко?
    НИНА. Жалко с вами расставаться… Ничего не понимаю. Я так ждала отъезда, а теперь, когда осталось несколько дней… И с Васькой жалко расставаться. И с тобой. Хотя еще вчера я про тебя и знать не знала… Слушай, братец! Где ты пропадал? Почему ты раньше не появился?
    БУСЫГИН. Ноты знаешь…
    НИНА. Нет бы раньше. Водил бы меня в кино, на танцы, защищал бы, уму-разуму учил. А то – на тебе, явился! В последний день, как нарочно. Это даже подло с твоей стороны.
    БУСЫГИН. Что поделаешь?.. Оставайся, если хочешь. (Поправляется с заметной поспешностью.) Задержись, я имею в виду.
    НИНА. Зачем?
    БУСЫГИН. Ну… в кино сходим, на танцы…
    НИНА. Ты же завтра уезжаешь?
    БУСЫГИН. А я… я вернусь.
    НИНА. Нет, все уже решено.
    БУСЫГИН. Где ты с ним встречаешься?
    НИНА. В центре, как обычно.
    БУСЫГИН. Когда вы появитесь?
    НИНА. Мы идем в кино. Здесь будем часов в восемь… Ну хочешь, пойдем вместе?
    БУСЫГИН. Что я там буду делать?.. Нет. Познакомимся с твоим летчиком вечером.
    НИНА. Надеюсь, он тебе понравится. Он хороший, он так ко мне относится… Ты не думай, я и другим нравилась. Я сама его выбрала.
    БУСЫГИН. Почему? Он лучше всех?
    НИНА. Он меня любит… Знаешь, увлечения есть увлечения, но в жизни хочется чего-то раз и навсегда.
    БУСЫГИН. Понятно.
    НИНА. Что тебе опять понятно?
    
    Из домика слышится смех Макарской.
    
    БУСЫГИН. Веселая женщина.
    НИНА. Даже слишком. Опять кого-то подцепила…
    БУСЫГИН. Ты к ней чересчур строга. Она милая женщина.
    НИНА. Откуда ты знаешь, какая она?
    БУСЫГИН. А я с ней знаком.
    НИНА. Да?
    БУСЫГИН. Вчера, когда мы искали вашу квартиру, я с ней беседовал…
    НИНА. Вот как?
    БУСЫГИН. Она мне понравилась.
    НИНА. Понравилась?
    БУСЫГИН. А что?
    НИНА. Она?
    БУСЫГИН. А почему бы и нет? Она славная…
    НИНА. Старуха.
    БУСЫГИН. Блондинка. Мне нравятся блондинки.
    НИНА. Крашеная.
    
    Снова слышится смех Макарской.
    
    БУСЫГИН. Жизнерадостная. Я люблю жизнерадостных.
    НИНА. Терпеть ее не могу!
    БУСЫГИН. Одинокая. Одиноких мне всегда жалко.
    НИНА. Ненавижу!
    БУСЫГИН (заигрался). А я, пожалуй, за ней все-таки приударю.
    НИНА. Нет! Не смей к ней подходить.
    БУСЫГИН. Ого!.. Послушай, это уже похоже на ревность.
    НИНА (удивляясь). Что?..
    БУСЫГИН. Может, ты меня ревнуешь?
    НИНА (испугалась). Ревную?.. (Смутившись.) Ну да… Конечно, ревную. А разве сестра не может ревновать?
    БУСЫГИН (забывшись). Да какая сестра!.. (Опомнился.) Ну да, сестра – брата! Конечно, может. Если она его… Если она к нему хорошо относится…
    НИНА (неуверенно). Ну конечно…
    БУСЫГИН. Это в порядке вещей. Вон на Кавказе, так там даже до резни доходит… Ну, ты иди, а то опоздаешь.
    НИНА (очнувшись). Да! Давно пора… Пойду… (Идет, но возвращается.) Послушай, а на Кавказе не бывает так, чтобы сестра влюбилась в брата?
    БУСЫГИН. Влюбилась?.. Нет, так на бывает.
    НИНА. Что ты говоришь? (Засмеялась.) А я-то думала…
    БУСЫГИН (тоже смеется). По-моему, это невозможно.
    НИНА (смеется). Невозможно?
    БУСЫГИН. По-моему, нет.
    НИНА (смеется). А жалко… (Перестав смеяться.) А с тобой, знаешь, не соскучишься.
    БУСЫГИН. Со мной? Никогда.
    НИНА. Ладно, я ухожу… Часа в два разбуди отца. Еда на плите, разогреете. Да посмотри за младшим братом, как бы он не сбежал.
    БУСЫГИН. Не сбежит. Мы с ним договорились.
    НИНА. Смотри, отец на тебя надеется… Счастливо. (Подходит к нему ближе.) А с этой (жест в сторону домика Макарской) ты все же лучше не связывайся. Хорошо?
    БУСЫГИН. Хорошо… Счастливо тебе…
    НИНА. Счастливо, братец. (Уходит.)
    БУСЫГИН (помахав ей рукой, негромко). Прощай, сестренка…
    
    На пороге появляются Сильва и Макарская. Макарская смеется. Бусыгин стоит у ворот, им с крыльца его не видно.
    
    СИЛЬВА. Итак, когда солнце позолотит верхушки деревьев…
    МАКАРСКАЯ (в дверях, смеясь). Хорошо, хорошо… Счастливенько!
    СИЛЬВА (деловито). Значит, в десять.
    МАКАРСКАЯ. В десять, в десять… (Исчезает, закрыв дверь.)
    
    Сильва сходит с крыльца, замечает Бусыгина.
    
    СИЛЬВА. А, мсье Сарафанов! (Подходит.) Жизнь бьет ключом. (Жест в сторону домика Макарской.) Слыхал?
    БУСЫГИН. Слыхал.
    СИЛЬВА. А чего ты затосковал? В чем дело? Сын ты здесь или бедный родственник?
    БУСЫГИН. Тебе не кажется, что мы здесь загостились?
    СИЛЬВА. Да нет, все нормально. Мне здесь уже нравится. Тебе тоже здесь неплохо. Дела идут.
    БУСЫГИН. Какие дела?
    СИЛЬВА. Я имею в виду сердечные.
    БУСЫГИН. Ничего такого нет.
    СИЛЬВА. Рассказывай, будто я не вижу. У вас бешеный интерес. Причем взаимный. На вас просто нельзя смотреть – плакать хочется.
    БУСЫГИН. Брось. Она выходит замуж.
    СИЛЬВА. Слыхал, но…
    БУСЫГИН (перебивает). И на днях уезжает. Вот и весь интерес… Хорошо мы погостили, весело, но пора и честь знать. Собирайся.
    СИЛЬВА. Куда?
    БУСЫГИН. Домой.
    СИЛЬВА. Погоди… Зачем? У меня же в десять свидание.
    БУСЫГИН. Оно не состоится. Какого черта ты суешься куда не следует? Ты что, не видишь, что с пацаном делается из-за этой женщины?
    СИЛЬВА. А я-то тут при чем?
    БУСЫГИН. Не валяй дурака. И никаких свиданий. Все. Мы едем домой.
    СИЛЬВА. Низа что. Не могу же я обманывать женщину?
    БУСЫГИН. Можешь. Иди попрощайся. Скажи ей, что, когда солнце позолотит верхушки деревьев, ты будешь уже далеко.
    СИЛЬВА. Слушай, что ты опять придумал?.. Мы вернемся сюда ночью, а?
    БУСЫГИН, Зачем?
    СИЛЬВА. Не вернемся?.. Тогда ты поезжай, а я…
    БУСЫГИН. Мы поедем вместе.
    СИЛЬВА. Почему?.. Слушай. У тебя какие-то планы, я понимаю. Но я-то ничего не знаю. За что я должен страдать? Объясни – тогда другое дело. Ты держишь меня в полной темноте. Это некрасиво. Друзья так не поступают.
    БУСЫГИН. Хорошо. Раз мы друзья, я прошу тебя как друга: едем. Ты сам сказал, что ты мой друг.
    СИЛЬВА. Ну правильно, друг. Но нельзя же сено на мне возить. С сестрой мне нельзя, с другой мне тоже нельзя, как же мне жить дальше?
    БУСЫГИН. Короче, вот: если когда-нибудь ты постучишься в эту дверь (жест в сторону домика Макарской), это плохо для тебя кончится. Понятно?.. Ну что? Ты остаешься?
    СИЛЬВА. Черт с ней. Не ссориться же нам из-за женщины. Едем… Эту большую глупость я делаю только потому, что я тебя полюбил. В интересах мужской дружбы.
    БУСЫГИН. Ладно, ладно…
    СИЛЬВА. Жди меня здесь, я заберу гитару.
    БУСЫГИН. Я зайду тоже.
    СИЛЬВА. Э, лучше ты этого не делай. Там папаша, разговоры. Опять на два часа.
    БУСЫГИН. Он спит. Я напишу ему записку.
    Неожиданно появляется Васенька.
    СИЛЬВА. А, прилетел, голубь!
    ВАСЕНЬКА. А, выползли на солнышко!
    БУСЫГИН. Откуда ты, старина?
    ВАСЕНЬКА. Какое вам дело, крокодилы?
    СИЛЬВА. У тебя шикарное настроение. Выиграл в «замеряшки»?
    ВАСЕНЬКА. Отец дома?
    БУСЫГИН. Он спит.
    ВАСЕНЬКА. Что поделываете?
    СИЛЬВА. Кто что. Твой брат совершает благородные поступки, а я… мне выпить бы, что ли.
    ВАСЕНЬКА. Тогда идите домой. Там на кухне, за батареей, кое-что есть. Энзэ отца.
    СИЛЬВА. Энзэ. А что именно?
    ВАСЕНЬКА. Не знаю. По-моему, калгановая. Устраивает?
    СИЛЬВА. Калгановая? Ну, это не лучший из напитков… Но ничего, сойдет.
    БУСЫГИН (Сильве). Иди, я сейчас.
    
    Сильва исчезает в подъезде.
    
    Ну так как, братишка, договорились?
    ВАСЕНЬКА. Все железно.
    БУСЫГИН. Я – другое дело, мне необходимо ехать… Может, даже сегодня. А ты… Короче, я надеюсь, что ты меня не подведешь.
    ВАСЕНЬКА. Я остаюсь. Теперь это бесповоротно.
    БУСЫГИН. Да нет, ты парень крепкий.
    ВАСЕНЬКА. Ну ладно, ты иди. БУСЫГИН. Слушаюсь, братишка. (Уходит в подъезд.)
    
    Васенька стучится к Макарской. Та появляется.
    
    МАКАРСКАЯ. Купил билеты?
    ВАСЕНЬКА. Еще бы! Знаешь, какая была свалка?
    МАКАРСКАЯ. Можно догадаться. Пуговицы-то где?
    ВАСЕНЬКА. Одна здесь, другая там!
    МАКАРСКАЯ. Давай хоть эту. Подожди. (Уходит в дом.)
    
    Васенька достает из кармана запечатанный конверт, спички, сжигает конверт у крыльца ее дома.
    
    (Появляясь.) Что ты делаешь?
    ВАСЕНЬКА (весело). Так. Жгу одно послание.
    МАКАРСКАЯ. Дай пиджак.
    
    Какое-то время молча сидят на крыльце рядом. Васенька затих, замер и вдруг уткнулся головой в ее плечо.
    
    Что это ты?..
    ВАСЕНЬКА. Не знаю.
    МАКАРСКАЯ. Легче, легче!.. (Подняла его голову снисходительным жестом.) Разнежился мальчишечка!
    ВАСЕНЬКА. Прости. Это у меня… пройдет…
    МАКАРСКАЯ (отдает ему пиджак). Возьми. Когда эта пуговица оторвется, ты меня забудешь. Такая примета… Подожди, у тебя на какой сеанс билеты?
    ВАСЕНЬКА. На последний, на десять часов… А что?
    МАКАРСКАЯ. На десять? Ты с ума сошел!
    ВАСЕНЬКА. Но ты сказала – на какой хочешь.
    МАКАРСКАЯ. Только не на десять!
    ВАСЕНЬКА. Ты сказала…
    МАКАРСКАЯ. Васенька, голубчик, на десять невозможно.
    ВАСЕНЬКА. На какой хочешь. Ты сама сказала.
    МАКАРСКАЯ. Васенька! На десять я пойти не могу!
    ВАСЕНЬКА. Почему?
    МАКАРСКАЯ. Не могу, и все.
    ВАСЕНЬКА. Почему не можешь?
    МАКАРСКАЯ. Не могу – это значит не могу! Беги за билетами, если еще хочешь со мной в кино.
    ВАСЕНЬКА. Почему? Я должен знать.
    МАКАРСКАЯ. Должен знать? С чего это ты взял? И что это за манера все знать?.. И не смотри на меня так.
    ВАСЕНЬКА. Что случилось? У тебя свидание?
    МАКАРСКАЯ. Ты что, прокурор? (Кричит.) Да не смотри на меня так! Кто это тебе сказал, что ты можешь так на меня смотреть?
    ВАСЕНЬКА. У тебя свидание?
    МАКАРСКАЯ. Угадал. Свидание! Ну и что?
    ВАСЕНЬКА. Зачем ты так сделала?
    МАКАРСКАЯ. Да уж так. Пока ты ходил за билетами, тут кое-что изменилось.
    ВАСЕНЬКА. ЧТО?
    МАКАРСКАЯ. Говорят тебе, перестань допрашивать!
    ВАСЕНЬКА. Что изменилось?!
    МАКАРСКАЯ. Мне понравился один парень, вот что! Получай уж все как есть!
    ВАСЕНЬКА. А где этот парень был раньше? Где?!
    МАКАРСКАЯ. Господи! Как ты мне надоел!..
    ВАСЕНЬКА. Зачем ты отправила меня за билетами, садистка?
    МАКАРСКАЯ. Да пожалела я вас! Папу твоего пожалела…
    ВАСЕНЬКА. Что-о?.. При чем здесь отец?
    МАКАРСКАЯ. А при том, что он вчера ночью сватать меня приходил.
    ВАСЕНЬКА. Врешь!
    МАКАРСКАЯ. И что это за семейка такая, господи! За такого-то, за идиотика, – сватать! Это надо же додуматься!
    ВАСЕНЬКА (хватает ее за руку). Я… я убью тебя!
    МАКАРСКАЯ. Ты! Ха-ха! Напугал. Да ты и мухи-то и той не обидишь! Не в состоянии. (Выдергивает из его руки свою.) И вот что, детка. Все. Концерт окончен. Иди и не придуривайся. Пока тебя не выпороли. (Уходит, хлопнув дверью.)
    
    Из подъезда выходят Бусыгин и Сильва с гитарой. На их глазах Васенька вдруг обрывает пуговицу, пришитую Макарской. Пуговицу эту – оземь!
    
    БУСЫГИН. Братишка, что с тобой?.. Что случилось?
    
    Васенька стоит в оцепенении.
    
    БУСЫГИН. Кто тебя обидел?.. Она?
    СИЛЬВА (Васеньке). Что бы я тебе посоветовал, старичок, так это махнуть рукой. На время. Ты любишь девушку – она крутит тебе динамо. Нормальное явление. А ты посмотри, что она будет делать, когда ты ее не будешь любить.
    БУСЫГИН. Прекрати, что ты мелешь.
    
    Васенька вдруг убегает в подъезд.
    
    Балбес. Что ты натворил, ты видишь?
    СИЛЬВА. Слушай, ты чего это, а? Заболел? Что он тебе, действительно родной брат, что ли?
    БУСЫГИН. Черт подери… Что же теперь делать?
    СИЛЬВА. Что делать? Сматываться. Раз собрались.
    
    Появляется Сарафанов.
    
    (Негромко.) Проснулся, дождались.
    САРАФАНОВ. Володя!
    БУСЫГИН. Что такое?
    САРАФАНОВ (с отчаянием). Он собирает рюкзак! (Исчезает в подъезде.)
    СИЛЬВА. Все. Пошли отсюда.
    БУСЫГИН (с досадой). Я остаюсь.
    СИЛЬВА. Ну вот, привет! (Проводит большим пальцем по струнам гитары.) Значит, все по новой?.. Слушай, эта песня мне надоела.
    Картина вторая
    Квартира Сарафановых. Девятый час вечера. Бусыгин стоит у двери в соседнюю комнату. Сильва, лежа на диване, наигрывает на гитаре.
    
    СИЛЬВА (напевает).
    
    Ах, дети, дети, что же вы, дети,
    Зачем вы пьете кровь мою,
    У нас таких законов нету,
    Чтоб брат любил сестру свою…
    
    БУСЫГИН. Перестань.
    СИЛЬВА. По-моему, он давно дрыхнет.
    БУСЫГИН. Нет, в том-то и дело. Он смотрит в потолок (взглянул на часы) вот уже шестой час.
    СИЛЬВА. Может, он умер?
    БУСЫГИН (приоткрывает дверь). Послушай, старина, что ты там наблюдаешь? Что-нибудь забавное? Из жизни тараканов, а?.. (Помолчав, закрывает дверь.) Бесполезно.
    СИЛЬВА. Тебе нравится сестра, почему ты должен караулить брата? Мне непонятно. Слушай, а кто будет тебе этот парень, если… Зять, что ли?
    БУСЫГИН. Вроде так.
    СИЛЬВА. Зятек, точно! (Смеется.) Я тебе уже завидую. А кто такой?
    БУСЫГИН. Курсант. Отличник боевой и политической подготовки.
    СИЛЬВА. Представляю, что здесь получится. Может, тебе лучше удалиться?.. Я понимаю, ты хочешь повидаться с сестрицей.
    БУСЫГИН. Может быть.
    СИЛЬВА. Ясно. Хочешь с ней поговорить. Как следует, а?
    БУСЫГИН. Это не твое дело.
    СИЛЬВА. А курсант? А там папаша подойдет. Будет у вас потеха. А я тут при чем? (Бросает гитару, дотягивается до лежащего на трюмо семейного альбома Сарафановых и листает его.)
    БУСЫГИН. Можешь пойти в кино. Вот билеты. Он их выбросил.
    СИЛЬВА. Ну? Чего только нет в этом доме. (Берет билеты.) Я подумаю. (Листает альбом.)
    БУСЫГИН. Ты говорил с этой девицей?
    СИЛЬВА. О чем? (Показывает альбом Бусыгину.) Смотри, папаша, оказывается, тоже был молодым.
    БУСЫГИН. Сказал ты ей, что между вами все кончено?
    СИЛЬВА. Нет. Я же больше ее не видел.
    БУСЫГИН. Мог бы сказать.
    СИЛЬВА. Проживет без объяснений! Не маленькая. Я ее больше не знаю, как ты хотел… А скажи, она… ничего себе, а?
    БУСЫГИН. Не вздумай потащить ее в кино.
    СИЛЬВА. Ну что ты! За кого ты меня принимаешь?.. С женщинами главное – не забывать, что на свете есть много других женщин… От этой я отказываюсь. В интересах мужской дружбы… А верно, в этом есть что-то приятное – пострадать за товарища. Я даже уважать себя стал. В самом деле. Лежу вот и уважаю. (Листает альбом, показывает Бусыгину.) Твоя сестричка в ранней юности. Вот. Играет в классики. Взгляни. Полюбуйся.
    БУСЫГИН. Видел.
    СИЛЬВА (листает дальше). А это? После выпускного бала. Они гуляют по улице. Малинник!.. Что? Она тут самая симпатичная. (Листает дальше, застонал.) Мм… Пляж! Это самое интересное… (Показывает Бусыгину.) Видел?
    БУСЫГИН. К сожалению. Лучше бы мне этого не видеть.
    СИЛЬВА. Как-то раз на пляже был такой случай. Тонула одна девица, я ее вытащил.
    БУСЫГИН (рассеянно). Ну и что?
    СИЛЬВА. Ну и то. Тащил – не видел, а вытащил, глянул – несимпатичная. Не повезло. Мне бы (щелкнул по фотографии) такую спасти! Она тонет, а я ее спасаю, а? Неплохое начало, скажи?
    БУСЫГИН. Слушай. Пошел бы ты лучше в кино.
    
    Стук в дверь.
    
    Войдите, дверь открыта.
    
    Входит Кудимов, курсант авиаучилища. В руках у него букет и две бутылки шампанского.
    
    КУДИМОВ. Добрый вечер.
    БУСЫГИН. Добрый вечер.
    КУДИМОВ. Квартира Сарафановых?
    БУСЫГИН. Да.
    КУДИМОВ. А Нина? Разве она еще не пришла?
    БУСЫГИН. Еще нет.
    КУДИМОВ (подходит к столу). Черт возьми! У меня не так уж много времени. (Ставит бутылки.) Мы потерялись в гастрономе. (Берет со стола стакан. Энергичен.)
    БУСЫГИН (вежливо). Вы здесь в первый раз?
    КУДИМОВ (воткнув в стакан цветы). В первый раз, совершенно верно. (Улыбается. Он и далее много улыбается. Добродушен.)
    БУСЫГИН. Ну и ничего… сориентировались?
    КУДИМОВ. А как же! (Подмигнув.) Знакомые места. (Ставит стакан с цветами на стол.) Ну что, парни, давайте знакомиться.
    БУСЫГИН. Давайте.
    Трясут друг друга за руки.
    КУДИМОВ. Михаил.
    БУСЫГИН. Владимир.
    КУДИМОВ. Это ты?.. Все знаю… Сочувствую. Рад.
    БУСЫГИН. Благодарю за чуткость.
    КУДИМОВ (Сильве). Михаил.
    СИЛЬВА (солидно). Севостьянов. Семен Парамонович.
    КУДИМОВ. Парамонович? Комик!
    СИЛЬВА. Комик? Простите, это вы о ком?
    КУДИМОВ. Артист! (Хлопнул Сильву по плечу.)
    СИЛЬВА (холодно). Что за фамильярности вы себе позволяете?
    КУДИМОВ. Да ладно тебе!.. (Смотрит на часы.) Черт! В половине одиннадцатого я должен быть в казарме. Ну как, парни, выпьем или подождем Ниночку?
    СИЛЬВА (холодно). Выпьем.
    КУДИМОВ. А где папаша?
    БУСЫГИН. Кого ты называешь папашей?
    КУДИМОВ. Как – кого?.. Отца Ниночки, твоего отца!
    БУСЫГИН. Ты с ним незнаком и уже называешь папашей… А впрочем… Он на работе.
    СИЛЬВА. Вы присаживайтесь.
    КУДИМОВ. Черт побери! Почему ты говоришь мне «вы»?
    СИЛЬВА. А почему вы говорите «ты»? Мне и моему другу. Это нас шокирует.
    КУДИМОВ (весело). Парни! Что за формальности? Мне эта субординация (показывает) во как осточертела! Давайте проще!.. Выпьем по этому поводу!
    
    Кудимов и Сильва пьют.
    
    СИЛЬВА (Бусыгину). Солдат всегда солдат. Его не переделаешь. (Садится на диван, Кудимову.) Прошу вас.
    КУДИМОВ. Да что вы, в самом деле! Парламент здесь, что ли?
    СИЛЬВА. Навроде этого. (Наигрывает на гитаре.) А интересно, начальство разрешает вам жениться?
    БУСЫГИН (Сильве). Перестань.
    КУДИМОВ. А почему нет? Я заканчиваю училище.
    СИЛЬВА. А интересно…
    БУСЫГИН (перебивает). Помолчи, я тебе сказал.
    КУДИМОВ А чего? Пусть он хохмит. Я не против.
    
    Входит Нина.
    
    НИНА (Кудимову). Ага, ты здесь. (Остальным.) Привет. (Проходит.) Познакомились?
    СИЛЬВА. Было дело.
    КУДИМОВ. Веселые ребята. Люблю веселых ребят… Ну, выпьем? Чтобы не терять время даром.
    СИЛЬВА. Вот это правильно.
    НИНА. Не торопитесь. Подождем отца.
    КУДИМОВ. Подождем. Но через полчаса я ухожу.
    СИЛЬВА. Вот жизнь. Регламент. Чуть что, опоздал – губа и все такое. Тяжело, верно?
    КУДИМОВ. Я не жалуюсь.
    БУСЫГИН. А что у вас полагается за опоздание?
    КУДИМОВ. Я никогда не опаздываю.
    БУСЫГИН. Я так и думал.
    НИНА. В конце концов, не беда, если сегодня ты даже и опоздаешь. Один раз можно.
    КУДИМОВ. А зачем мне опаздывать?
    БУСЫГИН. Да, зачем ему опаздывать?
    НИНА (Кудимову). Сегодня ты немного задержишься.
    КУДИМОВ. Зачем?
    НИНА. Просто так. Задержишься, и все.
    КУДИМОВ. Если необходимо – я готов, но просто так, извини, я не вижу в этом смысла.
    БУСЫГИН. Правильно, курсант, не поддавайся. Дисциплина прежде всего.
    КУДИМОВ. Дело не в этом. Я дал себе слово не опаздывать. А свое слово я уважаю.
    НИНА. Сегодня ты опоздаешь. Я так хочу.
    БУСЫГИН. Не слушай ее, курсант. Главное – быть принципиальным.
    
    Появляется Сарафанов. Он выгладит утомленным, но настроение у него лирическое.
    
    САРАФАНОВ. Добрый вечер, архаровцы! (Замечает Кудимова.) Извините.
    НИНА. Познакомься, папа…
    КУДИМОВ. Кудимов. Михаил.
    САРАФАНОВ (церемонно, с подчеркнутым достоинством, слегка изображая блестящего гастролера, любимца публики). Сарафанов… Так-так… очень приятно… Наконец-то мы вас видим, так сказать, воочию. Очень приятно. Садитесь, пожалуйста. (Бусыгину.) Васенька дома?
    БУСЫГИН. Дома. Но он не в духе.
    
    Сарафанов снимает шляпу, кладет ее на стол, в плаще опускается на стул. Нина уносит в прихожую его шляпу.
    
    САРАФАНОВ (Кудимову). Мой старший сын. Познакомились? КУДИМОВ. Да. Познакомились.
    
    Возвращается Нина.
    
    САРАФАНОВ. Спасибо… (Нине и Кудимову.) Ну что ж, молодые люди, что ж… Вы давно все обдумали, решили, а мы… Мы принимаем так, как оно есть. Такова уж наша участь.
    КУДИМОВ (наливает всем шампанского). С вашего разрешения – за вас, за наше знакомство.
    
    Все встают.
    
    САРАФАНОВ. Что ж. Я рад. Мы все здесь рады, верно, Володя?
    НИНА (Бусыгину). Ты рад или не рад?
    БУСЫГИН. Твое здоровье, папа.
    КУДИМОВ. Ваше здоровье.
    СИЛЬВА. Ваше здоровье.
    САРАФАНОВ. Спасибо, спасибо. Но у меня другой тост, друзья… Извините, но я сяду. (Садится.) Устал… Сегодня я устал. Как будто я пешком прошел через весь город… (На мгновение смутился, потом – снова чуть рисуясь.) Глинка, если вы знаете, любил кларнет и в своих сочинениях всегда уделял ему много места…
    
    В то время как Сарафанов говорит, Кудимов пристально всматривается в его лицо.
    
    Да… Так вот. Сейчас, когда я возвращался домой, я размышлял о жизни. Кто что ни говори, а жизнь всегда умнее всех нас, живущих и мудрствующих. Да-да, жизнь справедлива и милосердна. Героев она заставляет усомниться, а тех, кто сделал мало, и даже тех, кто ничего не сделал, но прожил с чистым сердцем, она всегда утешит. Сегодня я хочу выпить за своих детей… (Замечая пристальный взгляд Кудимова.) Простите, отчего вы так на меня смотрите?
    КУДИМОВ. Извините, но мне кажется, я вас где-то видел. Не могу вспомнить, когда и при каких обстоятельствах, но я вас где-то видел.
    САРАФАНОВ (с беспокойством). Возможно… Так вот, я хочу выпить за своих детей, за тебя, Володя… (Нине) за тебя, за Васеньку. (Кудимову.) Это мой младший, он сейчас отдыхает. Итак, за вас, дети, за ваше здоровье, за ваше счастье…
    
    Все, кроме Бусыгина, выпивают.
    
    БУСЫГИН. Твое здоровье, папа. (Выпивает.)
    КУДИМОВ (глядя на Сарафанова). Не могу вспомнить где, но я вас видел. Это точно.
    НИНА. Ну видел, ну и что?..
    КУДИМОВ. Но где?
    НИНА. Да не все ли равно?
    КУДИМОВ. Я буду мучиться, пока не вспомню. У меня всегда так. Ну где же, где?
    САРАФАНОВ (с беспокойством, но и не без оптимизма). Я артист. Вы могли видеть меня на эстраде.
    НИНА. Папа музыкант, ты прекрасно об этом знаешь.
    САРАФАНОВ (с большим беспокойством, но и надеждой). Возможно, в филармонии?
    КУДИМОВ. Нет-нет…
    САРАФАНОВ (поспешно и категорически). Значит, в театре.
    КУДИМОВ. Нет, не в театре…
    НИНА. Боже мой, какое это имеет значение?..
    КУДИМОВ. Минуточку, минуточку…
    БУСЫГИН (Кудимову). А ты не опоздаешь? Осталось восемнадцать минут.
    КУДИМОВ. Спасибо, за часами я слежу… Но я должен вспомнить…
    НИНА. Да хватит тебе! Так можно вспоминать до самой смерти.
    КУДИМОВ. Вспомнил!
    СИЛЬВА. Наконец-то.
    КУДИМОВ. Я видел вас на улице!
    НИНА. Ну слава богу. Надеюсь, ты успокоился?
    КУДИМОВ. Ну конечно! Ты сказала «до самой смерти», и я сразу вспомнил. (Сарафанову.) Я видел вас на похоронах.
    
    Небольшая пауза.
    
    НИНА. На каких похоронах?
    КУДИМОВ. Черт! Как я мог забыть, ведь это было на прошлой неделе, и в руках у вас был этот самый кларнет!
    НИНА. Нет, ты обознался.
    КУДИМОВ. Ни в коем случае. Хоронили какого-то шофера, вы шли по улице Коминтерна часа в четыре дня.
    НИНА. А я говорю, ты обознался.
    КУДИМОВ. Да нет же, Нина! Хоть я видел только мельком, но у меня хорошая зрительная память.
    БУСЫГИН. На этот раз она тебя подвела. Ты его с кем-то спутал.
    КУДИМОВ. Ничего подобного. (Сарафанову.) Вы были в плаще и в этой самой шляпе. Скажите!
    САРАФАНОВ. Э…
    БУСЫГИН (перебивает). Тебе показалось.
    КУДИМОВ. Да точно!
    БУСЫГИН. Ты обознался.
    КУДИМОВ (Сарафанову). Да скажите вы им.
    БУСЫГИН. Папа, молчи. (Кудимову.) Ты обознался, неужели ты этого не понимаешь?
    КУДИМОВ. Да я даю вам честное слово!
    БУСЫГИН. Послушай! Ты ошибся, это ясно всем, и тебе в том числе.
    КУДИМОВ. Нет, минутку!
    БУСЫГИН. Сам понимаешь, что ошибся, и настаиваешь на своем. Нехорошо. Выходит, ты врешь.
    КУДИМОВ (вскакивает). Что? Да я тебя за такие слова…
    СИЛЬВА (незаметно тянет Кудимова за ремень, пытается его усадить). Сиди и не кашляй.
    БУСЫГИН (поднимается). К тому же тебе пора в казарму. У тебя в запасе всего тринадцать минут.
    НИНА. Прекратите! Сейчас же прекратите!
    САРАФАНОВ. Да, ребята. Не надо скандалить…
    КУДИМОВ. Я разговариваю нормально и говорю правду, а если (поворачиваясь к Бусыгину) кому-то это не нравится, пусть он идет ко всем чертям.
    САРАФАНОВ. Что значит – кому-то? Он мой сын и брат моей дочери. И вы должны разговаривать повежливей.
    КУДИМОВ. Но вы-то? Почему вы молчите? Ведь это вы были на похоронах. Скажите, в конце концов!
    САРАФАНОВ. Да, я должен признаться… Михаил прав. Я играю на похоронах. На похоронах и на танцах…
    КУДИМОВ. Ну вот! Что и требовалось доказать.
    САРАФАНОВ (Бусыгину и Нине). Я понимаю ваше поведение… Спасибо вам… Но я не думаю, что играть на похоронах позорно.
    КУДИМОВ. А кто об этом говорит?
    САРАФАНОВ. Всякая работа хороша, если она необходима…
    КУДИМОВ. Нет, вы не подумайте, что я вспомнил об этом потому, что мне не нравится ваша профессия. Где вы работаете – для меня не имеет никакого значения.
    БУСЫГИН. Для тебя.
    САРАФАНОВ. Спасибо, сынок… Я должен перед вами сознаться. Вот уже полгода, как я не работаю в оркестре.
    НИНА. Ладно, папа…
    КУДИМОВ (Нине и Бусыгину}. А вы об этом не знали?
    САРАФАНОВ. Да. Я скрывал от них… И совершенно напрасно…
    КУДИМОВ. Вот что…
    САРАФАНОВ. Да… Серьезного музыканта из меня не получилось. И я должен в этом сознаться…
    КУДИМОВ. Ну что же. Уж лучше горькая правда, чем такие вещи.
    БУСЫГИН (показывает Кудимову часы). Десять минут. (Сарафанову.) Папа, о чем ты грустишь? Людям нужна музыка, когда они веселятся и тоскуют. Где еще быть музыканту, если не на танцах и похоронах? По-моему, ты на правильном пути.
    САРАФАНОВ. Спасибо, сынок… (Кудимову.) Вы видите? Что бы я делал, если б у меня не было детей? Нет-нет, меня не назовешь неудачником. У меня замечательные дети…
    
    Из соседней комнаты выходит Васенька. Он в плаще, за плечами у него рюкзак.
    
    ВАСЕНЬКА. Ага… Большое оживление в семейной жизни… Что ж, продолжайте, я желаю вам всего хорошего.
    САРАФАНОВ. Васенька… Ты выбрал неподходящее время…
    ВАСЕНЬКА. Нет, папа, нет, дорогой! На этот раз меня не остановишь.
    БУСЫГИН (подходит к Васеньке с намерением снять с него рюкзак). Послушай, старина, бросай мешок, не надо так спешить.
    НИНА (подходит к Васеньке). Раздевайся. (Пытается снять плащ.)
    ВАСЕНЬКА (Нине). Отстань. (Вырывается.) Что тебе надо? Чего тебе не хватает? Положись на папу, он все устроит.
    САРАФАНОВ. Васенька!
    ВАСЕНЬКА. Зачем ты ходил к ней ночью? Кто тебя просил?
    САРАФАНОВ. Васенька! Я хотел тебе добра.
    ВАСЕНЬКА. Сумасшедший! Было лучше, когда ты обо мне не заботился!
    НИНА (кричит). Замолчите!
    СИЛЬВА (взглянув на часы, поднимается). Мне, право, неудобно… Лучше я пойду. У меня билетик в кино, я думаю, общество не возражает?.. (Уходит.)
    НИНА. Ну? Может, хватит? Или вы решили показать сегодня всю программу целиком?
    ВАСЕНЬКА. Прощайте! (Идет к двери.)
    САРАФАНОВ. ПОСТОЙ!
    
    Бусыгин задерживает Васеньку.
    
    Подожди. Я готов просить у тебя прощения, но я запрещаю тебе уходить.
    БУСЫГИН (Васеньке). А как же наш уговор, старина?
    ВАСЕНЬКА (вырывается). Пусти! Оставайся с ним сам, если тебе хочется! Вы мне все осточертели! (Бусыгину.) И ты тоже! Пусти, тебе говорят! Я и видеть-то вас не могу!
    САРАФАНОВ (вышел из себя). Пусти его… Раз так, пусть он убирается. Силой мы его держать не будем.
    
    Бусыгин отпускает Васеньку, и тот мгновенно уходит.
    
    Ничего, ничего. Пусть-ка он один помыкается…
    НИНА. Закатили… Очень красиво. Концерт для кларнета с оркестром.
    САРАФАНОВ (забегал по комнате). Вот-вот. А теперь твоя очередь. Вступай. Начинай. Пошли отца ко всем чертям. Не станешь же ты со мной церемониться!
    НИНА. Ну, начинается. (Кудимову.) Сейчас ты услышишь все, на что они способны.
    КУДИМОВ. Ничего, ничего… Я не обращаю внимания.
    САРАФАНОВ. Вот именно! Не обращайте внимания! Наплюйте! Делайте по-своему! (Убегает в спальню.)
    БУСЫГИН (Кудимову, шепотом). Курсант, тебе пора.
    НИНА (Бусыгину, кричит). Перестань! Что ты все суешься?
    КУДИМОВ. Нет. В самом деле. Мне пора. Я ухожу.
    НИНА. Нет. Оставайся. Здесь должен быть хотя бы один здравомыслящий человек.
    ГОЛОС САРАФАНОВА (из спальни, он кричит). Я здесь лишний, я знаю! Я прекрасно знаю!
    НИНА. Папа, сейчас тебе лучше помолчать…
    КУДИМОВ. Я очень сожалею, но мне действительно пора.
    НИНА. Нет, ты останешься.
    КУДИМОВ. Пойми меня правильно. У тебя каприз, а я дал себе слово…
    НИНА (неожиданно сухо). Да. Иди. А то, чего доброго, в самом деле опоздаешь.
    КУДИМОВ. Хорошо. Завтра увидимся. (Уходит.)
    
    Нина выходит за ним.
    
    САРАФАНОВ (появляясь). Куда же он? Зачем? Я здесь лишний. Я! Я – старый диван, который она давно мечтает вынести… Вот они, мои дети, я только что их хвалил – и на тебе, пожалуйста… Получай за свои нежные чувства!


1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ]

/ Полные произведения / Вампилов А.В. / Старший сын


Смотрите также по произведению "Старший сын":


2003-2024 Litra.ru = Сочинения + Краткие содержания + Биографии
Created by Litra.RU Team / Контакты

 Яндекс цитирования
Дизайн сайта — aminis