Войти... Регистрация
Поиск Расширенный поиск



Есть что добавить?

Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!

/ Полные произведения / Чехов А.П. / Палата №6

Палата №6 [4/4]

  Скачать полное произведение

    Дорогой мой друг, умоляем вас вместе с доктором всем сердцем, послушайтесь нашего совета: ложитесь в больницу ! Там и пища здоровая, и уход, и лечение. Евгений Федорович хотя и моветон {человек дурного тона (франц. - mauvais ton).}, между нами говоря, но сведущий; на него вполне можно положиться. Он дал мне слово, что займется вами.
     Андрей Ефимыч был тронут искренним участием и слезами, которые вдруг заблестели на щеках у почтмейстера.
     - Уважаемый, не верьте ! - зашептал он, прикладывая руку к сердцу. - Не верьте им !
     Это обман ! Болезнь моя только в том, что за двадцать лет я нашел во всем городе одного только умного человека, да и тот сумасшедший. Болезни нет никакой, а просто я попал в заколдованный круг, из которого нет выхода. Мне все равно, я на все готов.
     - Ложитесь в больницу, дорогой мой.
     - Мне все равно, хоть в яму.
     - Дайте, голубчик, слово, что вы будете слушаться во всем Евгения Федорыча.
     - Извольте, даю слово. Но, повторяю, уважаемый. я попал в заколдованный круг.
     Теперь все, даже искреннее участие моих друзей, клонится к одному - к моей погибели. Я погибаю и имею мужество сознавать это.
     - Голубчик, вы выздоровеете.
     - К чему это говорить, - сказал Андрей Ефимыч с раздражением. - Редкий человек под конец жизни не испытывает того же, что я теперь. Когда вам скажут, что у вас что-нибудь вроде плохих почек и увеличенного сердца и вы станете лечиться, или скажут, что вы сумасшедший или преступник, то есть, одним словом, когда люди вдруг обратят на вас внимание, то знайте, что вы попали в заколдованный круг, из которого уже не выйдете.
     Будете стараться выйти и еще больше заблудитесь. Сдавайтесь, потому что никакие человеческие усилия уже не спасут вас. Так мне кажется.
     Между тем у решетки толпилась публика. Андрей Ефимыч, чтобы не метать, встал и начал прощаться. Михаил Аверьяныч еще раз взял с него честное слово и проводил его до наружной двери.
     В тот же день, перед вечером, к Андрею Ефимычу неожиданно явился Хоботов в полушубке и в высоких сапогах и сказал таким тоном, как будто вчера ничего не случилось:
     - А я к вам по делу, коллега. Пришел приглашать вас: не хотите ли со мной на консилиум, а ?
     Думая, что Хоботов хочет развлечь его прогулкой или в самом деле дать ему заработать, Андрей Ефимыч оделся и вышел с ним на улицу. Он рад был случаю загладить вчерашнюю вину и помириться и в душе благодарил Хоботова, который даже не заикнулся о вчерашнем и, по -видимому, щадил его. От этого некультурного человека трудно было ожидать такой деликатности.
     - А где ваш больной ? - спросил Андрей Ефимыч.
     - У меня в больнице. Мне уж давно хотелось показать вам... Интереснейший случай. Вошли в больничный двор и, обойдя главный корпус, направились к флигелю, где помещались умалишенные. И все это почему -то молча. Когда вошли во флигель, Никита, по обыкновению, вскочил и вытянулся.
     - Тут у одного произошло осложнение со стороны легких, - сказал вполголоса Хоботов, входя с Андреем Ефимычем в палату. - Вы погодите здесь, а я сейчас. Схожу только за стетоскопом.
     И вышел.
    XVII
     Уже смеркалось. Иван Дмитрич лежал на своей постели, уткнувшись лицом в подушку; паралитик сидел неподвижно, тихо плакал и шевелил губами. Толстый мужик и бывший сортировщик спали. Было тихо.
     Андрей Ефимыч сидел на кровати Ивана Дмитрича и ждал. Но прошло с полчаса, и вместо Хоботова вошел в палату Никита, держа в охапке халат, чье -то белье и туфли.
     - Пожалуйте одеваться, ваше высокоблагородие, - сказал он тихо. - Вот ваша постелька, пожалуйте сюда, - добавил он, указывая на пустую, очевидно, недавно принесенную кровать. - Ничего, бог даст, выздоровеете.
     Андрей Ефимыч все понял. Он, ни слова не говоря, перешел к кровати, на которую указал Никита, и сел; видя, что Никита стоит и ждет, он разделся догола, и ему стало стыдно. Потом он надел больничное платье; кальсоны были очень коротки, рубаха длинна, а от халата пахло копченою рыбой.
     - Выздоровеете, бог даст, - повторил Никита.
     Он забрал в охапку платье Андрея Ефимыча, вышел и затворил за собой дверь.
     "Все равно... - думал Андрей Ефимыч, стыдливо запахиваясь в халат и чувствуя, что в своем новом костюме он похож на арестанта. - Все равно... Все равно, что фрак, что мундир, что этот халат..."
     Но как же часы ? А записная книжка, что в боковом кармане ? А папиросы ? Куда Никита унос платье ? Теперь, пожалуй, до самой смерти уже не придется надевать брюк, жилета и сапогов. Все это как -то странно и даже непонятно в первое время. Андрей Ефимыч и теперь был убежден, что между домом мещанки Беловой и палатой N 6 нет никакой разницы, что все на этом свете вздор и суета сует, а между тем у него дрожали руки, ноги холодели и было жутко от мысли, что скоро Иван Дмитрич встанет и увидит, что он в халате. Он встал, прошелся и опять сел.
     Вот он просидел уже полчаса, час, и ему надоело до тоски; неужели здесь можно прожить день, неделю и даже годы, как эти люди ? Ну, вот он сидел, прошелся и опять сел; можно пойти и посмотреть в окно, и опять пройтись из угла в угол. А потом что ? Так и сидеть все время, как истукан, и думать ? Нет, это едва ли возможно.
     Андрей Ефимыч лег, но тотчас же встал, вытер рукавом со лба холодный пот и почувствовал, что все лицо его запахло копченою рыбой. Он опять прошелся.
     - Это какое -то недоразумение... - проговорил он, разводя руками в недоумении. - Надо объясниться, тут недоразумение...
     В это время проснулся Иван Дмитрич. Он сел и подпер щеки кулаками. Сплюнул.
     Потом он лениво взглянул на доктора и, по -видимому, в первую минуту ничего не понял; но скоро сонное лицо его стало злым и насмешливым.
     - Ага, и вас засадили сюда, голубчик ! - проговорил он сиплым спросонок голосом, зажмурив один глаз. - Очень рад. То вы пили из людей кровь, а теперь из вас будут пить. Превосходно !
     - Это какое -то недоразумение, - проговорил Андрей Ефимыч, пугаясь слов Ивана Дмитрича; он пожал плечами и повторил: - Недоразумение какое -то...
     Иван Дмитрич опять сплюнул и лег.
     - Проклятая жизнь ! - проворчал он. - И что горько и обидно, ведь эта жизнь кончится не наградой за страдания, не апофеозом, как в опере, а смертью; придут мужики и потащут мертвого за руки и за ноги в подвал. Брр ! Ну ничего... Зато на том свете будет наш праздник... Я с того света буду являться сюда тенью и пугать этих гадин. Я их поседеть заставлю.
     Вернулся Мойсейка и, увидев доктора, протянул руку.
     - Дай копеечку ! - сказал он.
    XVIII
     Андрей Ефимыч отошел к окну и посмотрел в поле. Уже становилось темно и на горизонте с правой стороны восходила холодная, багровая луна. Недалеко от больничного забора, в ста саженях, не больше, стоял высокий белый дом, обнесенный каменною стеной.
     Это была тюрьма.
     "Вот она действительность !" - подумал Андрей Ефимыч, и ему стало страшно.
     Были страшны и луна, и тюрьма, и гвозди на заборе, и далекий пламень в костопальном заводе. Сзади послышался вздох. Андрей Ефимыч оглянулся и увидел человека с блестящими звездами и с орденами на груди, который улыбался и лукаво подмигивал глазом. И это показалось страшным.
     Андрей Ефимыч уверял себя, что в луне и в тюрьме нет ничего особенного, что и психически здоровые люди носят ордена и что все со временем сгниет и обратится в глину, но отчаяние вдруг овладело им, он ухватился обеими руками за решетку и изо всей силы потряс ее. Крепкая решетка не поддалась.
     Потом, чтобы не так было страшно, он пошел к постели Ивана Дмитрича и сел.
     - Я пал духом, дорогой мой, - пробормотал он, дрожа и утирая холодный пот. - Пал духом.
     - А вы пофилософствуйте, - сказал насмешливо Иван Дмитрич.
     - Боже мой, боже мой... Да, да... Вы как -то изволили говорить, что в России нет философии, но философствуют все, даже мелюзга. Но ведь от философствования мелюзги никому нет вреда, - сказал Андрей Ефимыч таким тоном, как будто хотел заплакать и разжалобить. - Зачем же, дорогой мой, этот злорадный смех ? И как не философствовать этой мелюзге, если она не удовлетворена ? Умному, образованному, гордому, свободолюбивому человеку, подобию божию, нет другого выхода, как идти лекарем в грязный, глупый городишко, и всю жизнь банки, пиявки, горчишники ! Шарлатанство, узкость, пошлость ! О боже мой !
     - Вы болтаете глупости. Если в лекаря противно, шли бы в министры. - Никуда, никуда нельзя. Слабы мы, дорогой... Был я равнодушен, бодро и здраво рассуждал, а стоило только жизни грубо прикоснуться ко мне, как я пал духом... прострация... Слабы мы, дрянные мы... И вы тоже, дорогой мой. Вы умны, благородны, с молоком матери всосали благие порывы, но едва вступили в жизнь, как утомились и заболели... Слабы, слабы !
     Что -то еще неотвязчивое, кроме страха и чувства обиды, томило Андрея Ефимыча все время с наступления вечера. Наконец он сообразил, что это ему хочется пива и курить.
     - Я выйду отсюда, дорогой мой, - сказал он. - Скажу, чтобы сюда огня дали... Не могу так... не в состоянии...
     Андрей Ефимыч пошел к двери и отворил ее, но тотчас же Никита вскочил и загородил ему дорогу.
     - Куда вы ? Нельзя, нельзя ! - сказал он. - Пора спать !
     - Но я только на минуту, по двору пройтись ! - оторопел Андрей Ефимыч.
     - Нельзя, нельзя, не приказано. Сами знаете.
     Никита захлопнул дверь и прислонился к ней спиной.
     - Но если я выйду отсюда, что кому сделается от этого ? - спросил Андрей Ефимыч, пожимая плечами. - Не понимаю ! Никита, я должен выйти ! - сказал он дрогнувшим голосом. - Мне нужно !
     - Не заводите беспорядков, нехорошо ! - сказал наставительно Никита.
     - Это черт знает что такое ! - вскрикнул вдруг Иван Дмитрич и вскочил. - Какое он имеет право не пускать ? Как они смеют держать нас здесь ? В законе, кажется, ясно сказано, что никто не может быть лишен свободы без суда ! Это насилие ! Произвол !
     - Конечно, произвол ! - сказал Андрей Ефимыч, подбодряемый криком Ивана Дмитрича.
     - Мне нужно, я должен выйти. Он не имеет права ! Отпусти, тебе говорят !
     - Слышишь, тупая скотина ? - крикнул Иван Дмитрич и постучал кулаком в дверь. - Отвори, а то я дверь выломаю ! Живодер !
     - Отвори ! - крикнул Андрей Ефимыч, дрожа всем телом. - Я требую !
     - Поговори еще ! - ответил за дверью Никита. - Поговори !
     - По крайней мере, поди позови сюда Евгения Федорыча ! Скажи, что я прошу его пожаловать... на минуту !
     - Завтра они сами придут.
     - Никогда нас не выпустят ! - продолжал между тем Иван Дмитрич. - Сгноят нас здесь !
     О господи, неужели же в самом деле на том свете нет ада и эти негодяи будут прощены ? Где же справедливость ? Отвори, негодяй, я задыхаюсь ! - крикнул он сиплым голосом и навалился на дверь. - Я размозжу себе голову ! Убийцы !
     Никита быстро отворил дверь, грубо, обеими руками и коленом отпихнул Андрея Ефимыча, потом размахнулся и ударил его кулаком по лицу. Андрею Ефимычу показалось, что громадная соленая волна накрыла его с головой и платила к кровати; в самом деле, во рту было солоно: вероятно, из зубов пошла кровь. Он, точно желая выплыть, замахал руками и ухватился за чью -то кровать, и в это время почувствовал, что Никита два раза ударил его в спину.
     Громко вскрикнул Иван Дмитрич. Должно быть, и его били.
     Затем все стихло. Жидкий лунный свет шел сквозь решетки, и на полу лежала тень, похожая на сеть. Было страшно. Андрей Ефимыч лег и притаил дыхание; он с ужасом ждал, что его ударят еще раз. Точно кто взял серп, воткнул в него и несколько раз повернул в груди и в кишках. От боли он укусил подушку и стиснул зубы, и вдруг в голове его, среди хаоса, ясно мелькнула страшная, невыносимая мысль, что такую же точно боль должны были испытывать годами, изо дня в день эти люди, казавшиеся теперь при лунном свете черными тенями. Как могло случиться, что в продолжение больше чем двадцати лет он не знал и не хотел знать этого ? Он не знал, не имел понятия о боли, значит, он не виноват, но совесть, такая же несговорчивая и грубая, как Никита, заставила его похолодеть от затылка до пят.
     Он вскочил, хотел, крикнуть изо всех сил и бежать скорее, чтоб убить Никиту, потом Хобвтова, смотрителя и фельдшера, потом себя, но из груди не вышло ни одною звука и ноги не повиновались; задыхаясь, он рванул на груди халат и рубаху, порвал и без чувств повалился на кровать.
    XIX
     Утром на другой день у него болела голова, гудело в ушах и во всем теле чувствовалось недомогание. Вспоминать о вчерашней своей слабости ему не было стыдно. Он был вчера малодушен, боялся даже луны, искренно высказывал чувства и мысли, каких раньше и не подозревал у себя. Например, мысли о неудовлетворенности философствующей мелюзги. Но теперь ему было все равно.
     Он не ел, не пил, лежал неподвижно и молчал.
     "Мне все равно, - думал он, когда ему задавали вопросы. - Отвечать не стану... Мне все равно ".
     После обеда пришел Михаил Аверьяныч и принес четвертку чаю и фунт мармеладу.
     Дарьюшка тоже приходила и целый час стояла около кровати с выражением тупой скорби на лице. Посетил его и доктор Хоботов. Он принес склянку с бромистым калием и приказал Никите покурить в палате чем -нибудь.
     Под вечер Андрей Ефимыч умер от апоплексического удара. Сначала он почувствовал потрясающий озноб и тошноту; что -то отвратительное, как казалось, проникая во все тело, даже в пальцы, потянуло от желудка к голове и залило глаза и уши. Поледенело в глазах. Андрей Ефимыч понял, что ему пришел конец, и вспомнил, что Иван Дмитрич, Михаил Аверьяныч и миллионы людей верят в бессмертие. А вдруг оно есть ? Но бессмертия ему не хотелось, и он думал о нем только одно мгновение. Стадо оленей, необыкновенно красивых и грациозных, о которых он читал вчера, пробежало мимо него; потом баба протянула к нему руку с заказным письмом... Сказан что -то Михаил Аверьяныч. Потом все исчезло, и Андрей Ефимыч забылся навеки.
     Пришли мужики, взяли его за руки и за ноги и отнесли в часовню. Там он лежал на столе с открытыми глазами, и лупа ночью освещала его. Утром пришел Сергей Сергеич, набожно помолился на распятие и закрыл своему бывшему начальнику глаза. Через день Андрея Ефимыча хоронили. На похоронах были только Михаил Аверьяныч и Дарьюшка.


Добавил: petrum

1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ]

/ Полные произведения / Чехов А.П. / Палата №6


Смотрите также по произведению "Палата №6":


2003-2024 Litra.ru = Сочинения + Краткие содержания + Биографии
Created by Litra.RU Team / Контакты

 Яндекс цитирования
Дизайн сайта — aminis