Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Лавренев Б. / Разное
Разное [4/5]
А тут хороший молодняк, но не обстрелянный еще. Оттягиваются цепи. Умолкает грохот с плотины и от мельницы
Кадеты не преследуют. Им в станице хорошо и сытно. А железный полк дотягивается до обоза, строится в отдельную колонну и уныло ползет назад, к оставленному
вчера хутору.
Но на загибе дороги из маленькой балочки карьером вылетает офицерская кавалерия. Блестят на солнце шашки. Едва успевает Гулявин рассьшать цепь:
- Цыц! Не стрелять до команды! Залпами! Уже близко летят лошади и пригнувшиеся к седлам всадники.
- Р-рота... пли!
Дергается воздух от неровного залпа. Второй, третий.
Закувыркались лошади, и люди забились в пыли.
Не выдержала конница, повернула и понеслась назад.
А Няга на ноги вскочил - и кукиш вдогонку.
- Кишка тонка? Н-на дулю, шибеники! Бьются на поле и ржут раненые лошади, молчаливо лежат, стонут и пытаются приподняться люди.
- Тащи сюда.
Бегут красноармейцы по полю. Хлопают одиночные выстрелы.
- Не трогать! Веди на допрос! Привели четверых. Три молоденьких офицерика и долговязый, сухопарый ротмистр с сивыми усами.
Все целехоньки, только ушиблись, слетев с лошадей. Смотрит Василий, наганом помахивает.
- Здравия желаю, ваши благородия! Как живете-можете?
Трясутся молодые, зубами стучат. А ротмистр исподлобья спокойно глядит, и такая усмешечка ядовитая. Заядлый человек - сразу видно.
- Какой части?
- Конного генерала Маркова офицерского дивизиона.
- Сколько ваших в станице? Да не врать, а то! - и ткнул наганом.
Пожал ротмистр плечами.
- На это мне плевать! А врать незачем. Наших больше, чем ваших. Тысячи полторы будет!
- Артиллерии сколько?
- Одна конная батарея.
Задумался Гулявин, потом рукой повел.
- В расход!
Самый молоденький затрясся, заплакал-и на колени перед Василием:
- Товарищ дорогой, голубчик, пощадите!.. Не убивайте. Больше не буду!.. Мама у меня! Не вынесет!
Поморщился Василий. Офицер, а ревет, как девка.
- А когда в драку лез, о матери думал? Нечего слюни распускать! Вша ползучая! Убрать!
Схватили офицерика, потащили, а он отбивается, кричит.
И вдруг ротмистр на него зверем:
- Молчать! Стыдно! Сопляк! Вы офицерского звания недостойны!
Потом повернулся к Гулявину'
- Эй, ты, большевистский Фош! Подыхать на сухой живот тошно. Дай самогону глотку промочить! Усмехнулся Гулявин.
- Эй, братва' У кого самогон есть? Причасти его благородие!
Вынул один красноармеец фляжку, отвинтил пробку, налил хлебного.
- Пей, кадет, за тот свет!
А ротмистр выбил размахом руки чарочку и голосом, дрогнувшим от злобной обиды, сказал
- У, сквалыги! Старому кавалеристу перед смертью наперсток? Подавитесь!
Занятно стало Гулявину. Лихой парень. И приказал ближайшему красноармейцу
- А ну, братишка, слетай в обоз к каптеру! Скажи, что я приказал бутылку спирту дать.
Собрались все кругом, принесли бутылку. Вылил Гулявин в ведерко, разбавил водой, достал свою кружку
- Хлещи, язви тебя в душу, чтоб господу на том свете на меня не скулил! Я человек щедрый!
Ротмистр сел на землю, поставил ведро меж ног, а кругом красноармейцы гогочут:
- Го-го-го!
- Вот это лафа!
- Ишь ты! Змей Горыныч!
А ротмистр поднял кружку, понюхал, прищелкнул языком и крикнул весело
- А нет ли, ребята, у кого огурчиков? Без закуски cela ne convient pas pour moi!, как говорят французы. Вам этого не понять!
Пуще хохотали кругом. Притащили огурцов и хлеба. Разрезал ротмистр огурец, посолил, положил на краюху.
- За ваше здоровье, братцы' Бить вам нас - не перебить! Чтоб вам на том свете черти кишки на турецкий барабан мотали!
Провел по усам и единым духом всю кружку, даже не сморщился
Красноармейцы уже за животы держались.
Сам Гулявин рот раскрыл, а Няга под бок локтем.
Это мне не подходит (франц.)
- Оце дитына! Що?.. Горилку, як тую воду!
А ротмистр вторую кружку, потом третью.
Выцедил остаток в четвертую, выпил, посмотрел грустно на донышко, встал и чуть заплетающимся языком сказал, усмехаясь:
- Спасибо на угощении! С-мм-мирно! С-становись! Генерал-марш в рай, без пересадки. С-пасибо!
Гулявин поднял кружку и постоял в раздумье. Потом сказал:
- А ну, отведите его благородие в обоз! Пусть проспится! Я с ним еще поговорю!
- А других, товарищ комиссар?
- Других, списать! Амба! Сопляки, гады!
Через пять минут тянулся полк по дороге, оставив на поле три теплых офицерских трупа.
Розовела на небе закатная бронза.
В обозе на телеге беспробудно спал вдребезги пьяный ротмистр.
Гулявин и Няга ехали перед полком. Няга долго двигал сзаду наперед знаменитую свою шляпу и наконец спросил:
- От-то!.. Що ж ты з им робить будешь? И Гулявин ответил спокойно и медленно:
- Знаешь, что я думаю? Ежели человек так пить может,
значит, из него толк будет! Пусть проспится! Завтра я его в
правильную веру оборочу! Спецом у нас будет! Рано ему еще
помирать.
И Няга удивленно фыркнул и засвистел. Утром ротмистр только что проснулся и сидел на телеге, продирая глаза, под красноармейский смех, когда подъехал Гулявин.
- Проспался, ваше благородие? Здоров ты пить, леший тебя задери' Вот что я тебе хотел сказать! Бросай свою сволоту! Переходи к нам! Нам толковые люди нужны! Плюнь ты на свою барскую косточку! Косточки-то у всех одинаковые! Все поодинакому подохнем! Сдуру ты на нас полез!
Небось обиделся - погоны сняли, а того толк взять не можешь, что народу погоны ваши - как удавка на шее! За себя народ дерется, и все одно мы вам шею своротим, сколько ни вертись. А я тебя выручу, в штабе сдам, и командуй у нас полком - сделай удовольствие! Говорю: люди нужны.
Что-то дрогнуло в изумленном и распухшем лице ротмистра, и он посмотрел прямо в глаза Гулявину.
Потом отвел взгляд и сказал тихо:
- Первый раз такого вижу!
Опять поднял голову и кончил уже твердым голосом:
- Согласен! Мое слово твердое! Можешь положиться!
- Я, брат, и сам знаю. Пить можешь, значит, и слово держать можешь! - и одобрительно потрепал ротмистра по плечу.
ГЛАВА одиннадцатая ПОРУЧЕНИЕ
К вечеру подошла на хутор вызванная из соседней группы батарея.
На хуторском широком дворе кучками сидели красноармейцы у костров и ужинали пшенной, пахнущей дымком кашей.
Тонули в сизом мареве остывающие поля, и перелетали по востоку бледно-розовые мгновенные зарницы.
И когда кончился ужин, вышел на крыльцо Гулявин, оглядел двор и скомандовал:
- Полк... становись!
Засуетились, забегали люди, спешно убирая котелки, зазвякали, сталкиваясь, винтовки
- Батальонные, сюда'
Подошли батальонные командиры.
- Ну, братишки, трогай! Выбить надо кадетов к чертовой матери! Теперь пушки помогут. Наступать по-настоящему Третий батальон в обход. С резервом Няга останется
А в эту минуту, разгоняя толпившихся в воротах красноармейцев, вскакал во двор ординарец
- Где команде? Пакет срочный!
- Давай!
Разорвал Василий пакет при свете зажигалки, поданной батальонным, прочел бумагу и засвистал
- Що воно тамечка? Яка-небудь пакость? - спросил Няга
- Пакость не пакость, а нужно к командующему ехать. Приказано, чтоб сейчас. Скажи, чтоб дали мне тачанку, а тебя оставлю заместителем. Не придется подраться, язви его! Да пусть его благородие, ротмистр, тоже собирается. Разом и его в штабе сдам.
Подали тачанку, и когда садился Гулявин, подкладывая бурку, вышел из темноты ротмистр.
- Ну, собрался, ваше благородие?
- Невелики сборы. Штаны на мне. Чемоданчик-то мой там остался!
- Не беда! Наживешь! Садись! Сытые серые лошаденки с места рванули тачанку и понесли по ночной степной дороге крупной играющей рысью.
Молчала степь, молчал Гулявин, прикорнул и задремал в углу тачанки ротмистр. Только стучали дробно и четко неподкованные копыта и играла селезенка у левой лошади глухим и ворчливым звуком.
К полночи въехали в станицу. У часового спросил Гулявин, как проехать к штабу, и тачанка подкатила к поповскому дому подле церкви, со сбитой снарядом колокольней, где разместился штаб.
Выпрыгнул Василий из тачанки, размял ноги, за ним ротмистр.
Из освещенного окна ложилась на землю золотая полоса света, и беловатыми клубами оседала поднятая лошадьми пыль.
- Кто приехал? - спросил голос из раскрытой двери.
- Гулявин... К командующему, по вызову.
- Идите сюда!
Подтолкнул Гулявин ротмистра вперед и за ним пошел в дом.
В большой поповской гостиной, с выкрашенным желтой лаковой краской полом и плюшевой мебелью, было накурено и душно.
На столах, на креслах, на полу всюду вперемешку валялись карты, шашки, кобуры, окурки, разбитые тарелки, стаканы.
На диване согнувшись спал толстый человек и заливисто храпел.
Двое сидели за столом и играли в шашки. При входе Гулявина оба повернулись к нему:
- Здорово! Пожаловал? А кто с тобой? Гулявин оглянулся.
- А это пленное благородие! К командующему привез. Доложите командующему!
- Чаю не хочешь?
- Потом!
Один из игравших открыл дверь в соседнюю комнату:
- Товарищ Корняков! Гулявин приехал!
- Пусть идет!
Гулявин снял бескозырку и бросил на стол. Ротмистр взволнованно оправил пояс на френче.
- Ты не тянись! Он, брат, не Корнилов. У нас попросту, - и шагнул вместе с ротмистром в кабинет.
Командующий сидел на столе, свесив ноги, и диктовал примостившемуся сбоку секретарю приказ.
Поднял на Гулявина веселые, круглые, немного усталые от постоянной бессонницы глаза, насмешливые и умные.
- А, товарищ Гулявин! Молодцом! Быстро!
- Я не один, товарищ командующий Зверя вам привез замечательного. Пьет самогон, как лошадь, и к нам перейти желает.
Круглые глаза командующего с легкой усмешкой перебежали на ротмистра.
- Вы кто?
- Марковского конного дивизиона ротмистр Лучицкий.
- Сдались?
- То есть не совсем сдался. Лошадь из-под меня выбили, а потом забрали. Сначала вот он хотел меня в расход списать, а потом предложил перейти к вам Я дал согласие. Может быть, вы мне не поверите. Но я совершенно искренне говорю. На меня можете положиться!
- Что же, вы изменили свои убеждения?
- Видите ли, долго об этом говорить. Бывают с людьми странные вещи. Вчера дрался против вас, а вот он сумел меня перевернуть в час времени. Этого не объяснить словами. Перешел-и все. Не угодно - расстреляйте.
- Ручаюсь башкой, товарищ командующий! Он мне слово дал! Рубаха-парень, хоть и кадет, черти его возьми! Командующий спрыгнул со стола:
- В расстрелах не принимали участия?
- Никак нет' В бою многих положил, но я солдат и палачом не был. На это у нас есть специалисты
- Хорошо' Отправьтесь к коменданту штаба, скажите, что я приказал поместить вас при штабе. Завтра я поговорю с вами подробно о многом. Тогда увидим!
Ротмистр поклонился и вышел.
- Вы почему думаете, Гулявин, что он надежен?
- А что ж, товарищ командующий? Если человек одним духом столько водки может выдуть и ни в одном глазу, так на него положиться можно.
- Как? - спросил командующий, и углы его рта запрыгали в сдержанном смехе.
И рассказал Гулявин, как взяли ротмистра и как он его обратил в советскую веру из кадетов.
Секретарь катался от хохота по столу, хохотали пришедшие из соседней комнаты, звучно и крепко смеялся командующий.
- Нет! Вас в агитотдел нужно! Таким способом вы всех кадетов переманите!
Но сейчас же оборвал смех командующий и сказал серьезно:
- Вы знаете, зачем я вас вызвал?
- Нет!..
- Очень большое дело! Достаньте документы, товарищ Фомин!
Взял в руки холщовый конверт, туго набитый документами, и продолжал:
- Дело такое. На днях в районе Астрахани захватили поручика Волынского. Ехал от восточной добровольческой группы к Алексееву с широчайшими полномочиями для связи и всякого такого. Ну-с!.. Нужно, чтоб поручик Волынский до Алексеева доехал. И связь держать будет... с нами. Кроме вас, послать некого. Нужен человек стальной и хорошо знающий военные дела Малейшая оговорка - и каюк. Завтра выедете!
- Здорово!.. Р-работка, киль ей в душу!
- Что? Неужели не справитесь?
- Как? Не справлюсь? Это что за слово? - сказал Василий, и на лбу надулась гневная жила.
- Ну, ну!.. Не злитесь! Валите, выспитесь! С вами поедет еще один человек, тоже с офицерскими документами. Когда получите сведения, которые нам нужны, срочно отправите его обратно, а сами останетесь и будете регулярно давать сообщения. Явки получите. Только будьте чрезвычайно осторожны. Ну, до утра!
Василий пожал мужскую, твердую руку и вышел во двор. Поглядел на унизанное звездами низкое июльское небо и почесал в затылке. Потом радостно усмехнулся, добрался до тачанки, залез в нее, закрылся буркой и крепко уснул. ГЛАВА двенадцатая ГОСПОДИН ПОРУЧИК
- Потрудитесь обождать минуточку, господин поручик. Сейчас доложу генералу.
Корнет привычно звякнул шпорами, приподнял красную бархатную портьеру и бесшумно исчез за дверью.
Сюрреализм это особое направление в искусстве. Его истоки идут из Франции. Пожалуй, особой популярностью пользуются картины Сальвадора Дали. В его картинах – сюрреализм представлен ярко и масштабно. Границы сна и реальности постоянно ведут между собой своего рода, борьбу.
Василий оглядел блестящую залу женской гимназии.
Толпились повсюду офицеры в новеньких френчах и погонах, звенели шпоры, гудели голоса.
Посреди зала стоял сухощавый с четырехугольным лицом генерал и визгливо разносил испуганного офицерика.
"Ишь как!.. Дисциплина! Погоди, покажем мы вам дисциплину! - яростно подумал Гулявин. - А любопытно, - как это я выгляжу в их благородиях?"
Рядом стояло трюмо, и к нему подошел Василий.
В стекле фигура в обтянутом коричневом френче с походным снаряжением, с офицерским "Георгием" в петличке и сияющими поручичьими погонами отразила совершенно чужое лицо, и Гулявину показалось, что это и в самом деле не он.
Даже неприятно стало на мгновение. Но тотчас же лицо хитро подмигнуло ему и неслышно сказало:
- Ни хрена, Васька! Не робей! Сами генералами будем! Опять раскрылась дверь, и так же бесшумно вынырнул из нее корнет.
- Генерал просит вас, господин поручик. Вздрогнул Василий, екнуло сердце, вспомнил все репетиции с командующим: как входить, как держать себя, закрыл на мгновение глаза, пригибаясь под портьерой, и твердым шагом вошел в генеральский кабинет.
Отпечатывая шаги по ковру, подошел на четыре шага к столу против окна и, остановившись, сказал, отрезая слова:
- Сто сорок восьмого Каспийского полка, поручик Волынский. Прибыл от командования восточной группы Добровольческой армии к его превосходительству, верховному главнокомандующему, с секретными поручениями и для установления постоянной связи и единства действий.
Начальник штаба, молодой и надменный генерал, привстал слегка с кресла и протянул холеную, холодную, пахнущую духами ладонь.
"Надушился, как девка", - подумал Василий.
- Да, знаю! Мне докладывали. Очень рад, что вы благополучно проскочили фронтовую полосу. Для нас очень ценно установление связи с востоком. Очень жаль, что Михаил Владимирович нездоров и не может вас принять теперь. Я ему докладывал о вас, и он просил передать вам свои лучшие пожелания и сообщить, что он хорошо вас помнит.
- Кто Михаил Владимирович?
- Генерал Алексеев, - сказал начальник штаба, удивленно подняв бровь. - Ведь вы же служили под его начальством?
Кабинет потускнел и поплыл в глазах Гулявина, и показалось, что молодой генерал вырос, распух и навалился на него, как гора.
Но физически ощутимым, страшным напряжением воли сжал загрохотавшее частыми ударами сердце и сказал почти равнодушно:
- Я, знаете ли, привык называть его "ваше превосходительство", а имени-отчества не знал. На столе задребезжал телефон.
- Виноват! - сказал генерал. - Алло!..
И пока разговаривал генерал по телефону, стиснув челюсти, сидел Василий и упорно думал: "Ну-ну... штука... хурды-мурды!.. Как же это наши проморгали. Не могли, сволочи, догадаться, что к Алексееву неизвестного человека не пошлют! Влип... Драла нужно, иначе амба. Ах ты, обормот! Ну погоди же! Подыхать, так с гаком. Высосу сейчас из кадета все, что можно. Лишь бы до вечера ничего не вышло. Передам товарищу вечером все, пусть катится. - А потом сам ходу дам. Не сидеть мне здесь. Хорошо, если выдерусь".
Генерал положил трубку.
- Очень извиняюсь! У нас такая спешка!
- Понимаю, ваше превосходительство. Мне разрешите тут получить у вас справочку по нескольким срочным вопросам.
И вытащил из кармана лист, на котором записаны были данные командующим вопросы.
Генерал поморщился.
- Знаете, я напишу вам записку к начопероду. От него узнаете все. Как вы устроились? В "Бристоле"? Дрянь-клоповник! Переезжайте в "Лондон". Я распоряжусь коменданту. Вечером обязательно приходите в "Grill-Room". Мы там все собираемся. Женщины хорошие есть. Не оскудела еще русская земля. Это у большевиков там - стриженые жидовки только остались, а у нас есть на что посмотреть. И потом, в ресторане свободнее. Можно будет поговорить, - сказал генерал, передавая записку.
Василий поднялся.
- Честь имею, ваше превосходительство!
Генерал опять протянул руку через стол и спросил:
- Ну, как у вас в восточной группе дела? Много сволочей набили?
- Набили-то много, да сволочь всюду растет, туды ее в душу! - сказал Василий и сам вздрогнул от сорвавшейся брани.
Генерал опять удивленно поднял бровь, но ничего не сказал, и Василий вышел из кабинета.
Генерал внимательно посмотрел ему вслед и взялся за бумаги. Но неожиданно остановился и нажал кнопку звонка.
На белом лбу генерала прорезалась морщинка, и он застучал пальцем по столу.
В дверях вырос корнет.
- Изволили звать, ваше превосходительство?
- Вот что, - сказал медленно и как бы раздумывая генерал, - тут был у меня поручик Волынский, так вот. Генерал остановился и посмотрел с напряжением на сукно письменного стола, закапанное красными чернилами.
- Впрочем, нет! Ерунда! Можете идти! - внезапно оборвал он и опять погрузился в бумаги.
В зале Василий взглянул в бумажку. В ней генерал предлагал начальнику оперативного отдела информировать поручика Волынского, как представителя восточной Добровольческой армии, по всем интересующим его вопросам.
Отлегло от сердца
"Ладно! Что будет, то будет! Пока налево пойду, - сегодня нужно все высосать и переслать. А потом и сам уплыву в кильватер".
Мимо бежал какой-то адъютант, и к нему обратился Гулявин:
- Где кабинет начальника оперативного?
- Налево по коридору, за вторым поворотом, комната тридцать, - бросил адъютант на бегу.
По чистому коридору, с проложенными половиками, мимо офицеров-часовых дошел Василий до тридцатой комнаты и, проходя, дивился: "Чистота! У нас, поди, окурков бы нашвыряли и всякой блевотины, а тут ни пылинки. Как в церкви. Ну, ни черта! Накладем вам и с чистотой!"
Начальник оперода гнул мощную спину над картами и планами и искренне обрадовался поручику Волынскому. Можно было оторваться от наскучившей работы и поговорить всласть.
И засыпал Василия вопросами о восточном фронте, о чехословаках, о полковнике Муравьеве, любезно угощая толстыми папиросами.
Сидел Василий и врал с три короба, и сам дивился, как хорошо выходит.
С полковником было легче. Был начальник оперода старый служака из кадровиков, выслуживший горбом полковничий чин, не дурак выпить, и говорить с ним не представляло затруднения - не то что с начальником штаба.
И когда загибал Василий по привычке словечки, густо хохотал полковник и одобрительно похлопывал по колену поручика Волынского волосатой красной ручищей.
И в промежутках разговора настойчиво, осторожно и внимательно выведывал Василий все, что было записано на вопросном листке, делая отметки цифр и названий.
Наконец полковник взглянул на часы:
- Пора кончать! Голодное брюхо к войне глухо! Хе-хе! Идемте, поручик, обедать Я тут в жидовской домашней столовой питаюсь. Фаршированная щука - роскошь! - И полковник в умилении выпустил слюну на потертый френч.
- Нет, спасибо. Меня ждут! Завтра!
- Ну, вечером в ресторашку. Небось, Романовский уже приглашал? Обязательно! Там только и отдыхаем!
Вышли из штаба вместе. Василий позвал извозчика и распрощался с полковником
- До вечера! Но завтра непременно вас фаршированной щукой накормлю.
- Хорошо! Завтра можно!
И на прощание замахал еще полковник ручкой вслед отъезжающему извозчику.
ГЛАВА тринадцатая АМБА
В номер гостиницы бурей влетел Василий и бросился к спутнику.
- Братишка! Пропало дело! Сегодня тикай со всеми манатками!
- Что?.. В чем дело? - побледнел тот.
- А такое, брат, дело, что попали мы под лафет. Не догадались наши, а вышла совсем пакость... Дрянь дело. Поручик-то, оказывается, самому Алексееву знаком. Как сказал мне это начальник штаба - ну, думаю, тут мне и крышка. На счастье, сам Алексеев-то болен, и к нему допуска нет. А то сразу бы конец! Сейчас дам тебе все сведения, донесение напишу, и катись ты колбаской сейчас же!
- А вы, товарищ Гулявин?
- А я, брат, останусь.
- Вы с ума сошли! Ведь верная смерть! Командующий не предполагал же такого осложнения.
- Это я знаю! Но только без приказа вернуться не могу. Потом - пока генерал болеть изволит, мне не страшно. А выздоровеет - так я улизнуть успею. А я еще насосу из кадетов молочка.
- А я бы все-таки вам советовал уехать.
- Советовать можешь, а уехать я не уеду! Баста! Сел Василий за стол, достал бумагу и настрочил донесение командующему. Распороли подкладку у френча и зашили в нее вместе с переписанным начисто опросным листом.
- Ну, вот и готово! Поезжай, голубь! Кланяйся нашим!
- Товарищ Гулявин! Едем вместе! Ведь бесполезное геройство.
- Чего?.. Геройство? Слова какие развел! Что ж, я подохнуть не смогу как следует?
- Но зачем же умирать без толку, когда вы можете еще пригодиться?
- А кто тебе сказал, что я умирать собрался? Не каркай, - и не подумаю. Еще тебя переживу! Ну, не копайся! Живо!
Сам проводил Василий товарища до явочной квартиры и попрощался с ним:
- Скажи командующему, чтоб не беспокоился. Пока страшного нет! - и пошел обратно в гостиницу.
Вышел на балкон и приказал подать себе самовар. Шумела внизу кипящая людьми улица, под музыку шел какой-то отряд, и всюду на тротуарах толпились люди в офицерских погонах.
И пока смотрел Василий, грозная и зловещая ярость росла и ширилась в сердце.
"Слетелись, воронь!?.. Летайте, летайте! Недолго вам, чертям, летать осталось! Обскребут с вас перышки!"
- Самоварчик готов, ваше благородие! - сказал половой, внося самовар.
Пока пил Василий чай, за дом зашло порозовевшее солнце, побежали косые синеватые тени по улице, расплылись, и за короткими кубанскими сумерками черным звездным бархатом накрыла город ночь.
И с первыми звездами издалека, с гор, подул холодный, все разрастающийся ветер. Стало холодно на балконе.
Василий поднялся идти в номер, и в эту минуту резкий шквалистый порыв рванул балкон, вздернул скатерть и свалил стакан.
И сейчас же засвистал по улице, завывая в верхушках тополей, пригибая их к земле.
"Штормяга будет ночью", - подумал Василий, входя в номер и зажигая свет.
Прилег на кровать, но спать не хотелось.
Вместе с ветром, сухим и холодным, пришла тревога. Чаще стало биться сердце, и тяжело стискивало дыхание, как будто стал твердым воздух и с трудом проходил в легкие.
Василий встал с кровати и посмотрел в окно.
По улице несло густую пыль, и тополя страшно и мрачно раскачивались под порывами.
Василий вспомнил о ресторане.
"Пойти, что ли? Посмотрю, как офицерня гуляет. Потом же еще чего узнаю. Из пьяного легче вытянуть".
Он надел фуражку и пристегнул шашку к портупее. Внимательно осмотрел браунинг и положил в карман.
Пошел к дверям, но вернулся и раскрыл маленький кожаный чемодан.
Порылся в белье и из-под белья вытащил английскую круглую, всю в шестигранных дольках, похожую на ананас, ручную гранату.
Вставив в отверстие запальную трубку, подержал на ладони и сунул в широкий боковой карман френча.
На улице было мало народу. Всех разогнал ветер.
Спросив у кого-то, куда идти, Василий свернул в переулок, перешел бульвар, и уже издали метнулся ему в глаза ресторан ярким, мертвецки зеленым сиянием ртутных ламп над вывеской: "Grill-Room".
Поднялся на крыльцо, прошел вестибюль и остановился на пороге зала, ослепленный светом, мельканием людей, оглушенный яростным взвизгиванием скрипок, игравших нахальный плясовой мотив.
Медленно прошел между столиками, ища свободного места и нерешительно оглядываясь, когда от стены услышал хрипловатый голос:
- Поручик!.. Поручик!..
Оглянулся и увидел полковника из оперода, махавшего рукой.
- Поручик!.. Оглохли вы?. Идите к нам! Василий подошел к столику.
- Знакомьтесь! Поручик Волынский! Капитан Одоевцев! Поручик Рыбкин! Прапорщик Селянинов!
Василий перездоровался с офицерами и сел на предложенный стул, оглядывая ресторан настороженными глазами.
- Выбирайте, поручик!.. Чего хотите? Какое вино пьете? Сегодня мы угощаем пр-редставителя доблестной братской армии Учредилки.
Василий взял карточку вин. Редко приходилось ему заказывать вина в ресторане. Пробежал глазами, понравилось почему-то круглое название "Го-Сотерн".
- Вот! Это!
- Эге. Поручик у нас барышня!.. Дамское винцо пьет! Нет, голубчик, это не идет. Тогда я сам хозяйничаю. Начнем по русскому обычаю с беленькой, потом винца, потом коньячку, и опять беленькой, и опять сначала.
Поручик Рыбкин, длинный и унылый человек, с перекашивающим лицо большим шрамом, начал расспрашивать Василия о восточном фронте.
И снова Василий пошел заливать, как утром полковнику, гладко и хорошо.
В промежутках разговора выпивал наливаемую полковником водку и с аппетитом ел вкусное что-то, залитое желтоватым острым соусом.
Визжала музыка, на эстраде жонглировал тарелками эксцентрик с красным носиком и в маленьком, набекрень надетом цилиндре.
- Слушайте, Рыбкин!.. Бросьте из гостя кишки выматывать. Ему с утра очертело. Веселиться надо! Дело - не волк! Смотрите на эстраду, поручик! Сейчас бабочка вылезет - загляденье!
Опять взвыли скрипки, и на эстраду легко выпорхнула из-за кулис пышная, розовая, почти совершенно обнаженная женщина в легком голубом газе, залитом сверкающими блестками.
- Смотрите!.. Смотрите! Бюст!.. А ножки? - шептал в ухо Василию разнежившийся полковник. - Не баба - пирожное! И скажу вам - недорога. Пятьсот целковых! Хотите - познакомлю?
Василий взглянул и уткнулся в тарелку, куда полковник наложил ему спаржи. Не знал, что делать со спаржей, и стал ловить ее вилкой.
- Что вы, батенька, делаете?.. Спаржу вилкой?.. Видно, здорово вам мисс Рози в поджилки ударила.
- Я этой штуки не ел! У нас не растет! - зло сказал Василий.
- Я и забыл! Вы ведь сибиряк! Ну, выпьем, голубчик, за тайгу - матушку, чтобы в ней все большевики передохли!
Допивая рюмку, услыхал Василий сбоку шуршание шелка, такое знакомое и дразнящее, что вспомнил Инну Владимировну, и резко повернулся.
Стояла у столика небольшого роста женщина в испанском костюме, с черной кружевной мантильей на плечах и цветами в волосах, худая и тонкая.
- Карменсита!.. Садитесь! - сказал, привстав, капитан Одоевцев.
Женщина легким движением расправила платье и опустилась на стул. Прищурила миндалевидные глаза и посмотрела на Гулявина.
- Новенький? Откуда достали? - процедила она гортанным голосом.
- Познакомьтесь. Поручик Волынский! Карменсита протянула тонкую руку для поцелуя, и Василий смущенно поцеловал.
Женщина блеснула глазами.
- Не надоело еще пить? Вот люди!.. Скоро вас в психическую отвезут?
- На наш век хватит, - ответил Одоевцев, - лишь бы в психической вас можно было найти, а там море по колено!
Она опять повернулась к Гулявину:
- Вы откуда? Из Сибири?.. Далеко! У вас лицо хорошее, не пропитое!..
Но прежде чем Василий ответил, у стола появился тоненький, очень красивый офицер в щегольской черкеске. Его встретили дружными возгласами:
- Князь!.. Душка!.. Откуда? Какими судьбами?
- С фронта только что... В отпуск.
- Садись, садись. Рассказывай!
Офицер сел против Карменситы и закурил.
- Что ж рассказывать?.. Особенного ничего!.. Скука! Вот разве в Тихорецкой удовольствие было, - выпуская дым из мягких розовых губ, сказал он неторопливо, приятно грассируя.
- Ну?
- Взяли мы ихний санитарный транспорт, а там девчонка, сестра милосердия. Завзятая большевичка! Из вагона по нашим шпарила. Но хорошенькая, как чертенок. Лет семнадцати. Ну, привели ее ко мне... Я говорю: "Жаль мне вас, мадемуазель, на тот свет отпустить такой юной и не познавшей высоких наслаждений нежной страсти". - "Я вас не понимаю", - говорит. Ну, я ей объяснил так, жестами. Так она мне в лицо плюнула. Ну, естественно, позвал казачков, приказал ее разоблачить, привязали к кровати, и через нее целый взвод пропустил. Познала в избытке.
Слушал Василий, и мутилось у него в голове от выпитой водки и злобы.
Крепко сжал в кармане браунинг, но, прежде чем успел слово сказать, поднялась Карменсита:
- До свиданья, господа! Я за одним столом с подлецом, который хвастается своей подлостью, не сижу.
Вскочил князь. Поднялись все офицеры. Встал и Василий. А князь перегнулся через стол и Карменсите:
- Возьми свои слова обратно... ты... девка!
- Подлец!
А князь из стакана в лицо ей вином.
Но не успел стакан поставить, как Василий с размаху всем кулаком ударил его по зубам.
Охнул князь и полетел под столик. Офицеры Гулявина за руки:
- Поручик!.. Поручик!.. Успокойтесь! Вырвался, красный и разъяренный.
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
/ Полные произведения / Лавренев Б. / Разное
|
Смотрите также по
разным произведениям Лавренева:
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
