• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Древнерусская литература / Житие Сергия Радонежского

Житие Сергия Радонежского [3/8]

Скачать полное произведение

    молитвах, всегда слыша и вспоминая пророка, восклицающего и говорящего: «Я удалился, убежав, и остался в пустыне, надеясь на бога, спасающего меня от малодушия и от бури. И поэтому услышал меня бог и внял гласу моления моего. Благословен бог, который не отверг молитвы моей и не отвратил милости своей от меня». И сейчас я благодарю бога, сделавшего все по моему желанию, за то, что он дал мне одному в пустыне жить в одиночестве и безмолвии. Ты же, отче, ныне уходя отсюда, благослови меня, смиренного, и помолись о моем уединении, а также и научи меня, как жить мне одному в пустыне, как молиться богу, как без напасти прожить, как противиться нашему врагу и гордым его помыслам. Ведь я, новопосвященный, только что постригся и стал иноком, поэтому я должен обо всем расспросить тебя».
     Игумен, охваченный ужасом, ответил, удивляясь: «И ты меня, — сказал он, — спрашиваешь о том, что ты много лучше нас знаешь, о достойный человек! Ведь привык ты всегда таким образом пример смирения показывать. Но все же ныне и я отвечу, как подобает мне словами молитвы отвечать тебе, так: господь бог, еще раньше избравший тебя, пусть щедро одарит тебя, вразумит тебя, научит тебя и радости духовной да исполнит тебя». И, немного о духовном побеседовав с Сергием, он хотел уже уйти. Но преподобный Сергий, поклонясь ему до земли, сказал: «Отче! Помолись за меня богу, чтобы помог он мне терпеть плотские искушения, и бесовские нашествия, и зверей нападения, и труды в пустыне». Игумен же в ответ сказал: «Говорит Павел-апостол: «Благословен господь, который не даст нам сверх сил искушений». И еще сказал: «Все могу, если укрепит меня бог». И снова, уходя, игумен поручает его богу и оставляет его в пустыне одного безмолвствовать и жить в одиночестве.
     Сергий же, провожая игумена, еще раз просил у него благословения и молитвы. Игумен же преподобному Сергию сказал: «Вот я ухожу отсюда, а тебя оставляю богу, который не допустит гибели преподобного своего, который не даст грешным поднять жезл на жизнь праведных, который не предаст нас в зубы грешников. Ведь господь любит праведника и не оставит преподобных своих, но навеки сохранит их; господь сохранит тебя в начале твоей жизни и в конце ее отныне и навеки, аминь». Сказал это игумен и, помолившись и благословив Сергия, ушел от него; и пошел туда, откуда и пришел. Следует также вот что знать читающим житие: в каком возрасте постригся преподобный. Ему можно было дать больше двадцати лет по внешнему виду, но более ста лет по остроте разума: ведь хотя он и молод был телом, но стар разумом я совершенен по божественной благодати. После ухода игумена преподобный Сергий в пустыне подвизался, жил один, без единого человека. Кто может рассказать о трудах его или кто в силах поведать о подвигах его, которые он совершил, один оставаясь в пустыне? Невозможно нам рассказать, с
    каким трудом духовным и с многими заботами он начинал начало жизни в уединении, сколь продолжительное время и сколько лет он в этом лесу пустынном мужественно оставался. Стойкая и святая его душа мужественно выносила все вдали от всякого лица человеческого, прилежно и непорочно хранила устав жизни иноческой, беспорочно, не спотыкаясь и оставаясь чистой.
     Какой ум или какой язык желания святого, и его изначальное первое рвение, и любовь его к богу, тайные добродетели его подвига сможет представить себе или передать, — и как ясно написать об уединении святого, и дерзании, и стенаниях, и о постоянных молитвах, которые он всегда к богу обращал; кто опишет его слезы теплые, плач душевный, вздохи сердечные, бдения всенощные, пение усердное, молитвы непрестанные, стояние без отдыха, чтение прилежное, коленопреклонения частые, голод, жажду, лежание на земле, нищету духовную, скудость во всем, во всем недостаток: что ни назовешь — того не было. Ко всему же этому прибавлялась борьба с бесами, видимые и невидимые с ними сражения, борьба, столкновения, устрашения демонов, дьявольские наваждения, страшилища пустыни, неизвестных бед ожидание, нападения зверей и их свирепые поползновения. Но несмотря на все это и при всем том бесстрашен был Сергий душой и смел сердцем, и ум его не ужасался перед такими вражескими кознями, и лютыми нападениями, и устремлениями: многие тогда звери часто приходили к нему, не только ночью, но и днем; а были эти звери — стаи волков, которые выли и ревели, а иногда и медведи. Преподобный Сергий, хотя немного и боялся, как всякий человек, но, однако, молитву прилежно к богу обращал и ею укреплялся; и таким образом, по милости божьей, остался не тронут ими: звери отходили от него, а зла ему никакого не причиняли. Ведь когда только начинало устраиваться место то, тогда преподобный Сергий много огорчений и зла претерпел от бесов, и от зверей, и гадов. Но никто из них не прикоснулся к нему и не обидел его: потому что благодать божья охраняла его. И пусть никто не удивляется этому, зная воистину, что если бог живет в человеке и если дух святой осеняет его, то все ему покоряются, как в древности Адаму первозданному до нарушения им заповеди господней; также и Сергию все покорялись, когда он жил один в пустыне.
    
    ОБ ИЗГНАНИИ БЕСОВ МОЛИТВАМИ СВЯТОГО
    
     Однажды преподобный Сергий ночью вошел в церковь, собираясь петь заутреню. И когда он начал пение, внезапно стена церкви расступилась, и вот воочию сам дьявол со множеством воинов бесовских появился, — вошел он не дверьми, но как вор и разбойник. А предстали бесы перед святым так: были они в одеждах и шапках литовских островерхих; и
    устремились они на блаженного, желая разорить церковь и сравнять то место с землей. А на блаженного они зубами скрежетали, желая убить его, и так говорили ему: «Беги, исчезни отсюда и более не живи здесь, на месте этом: не мы напали на тебя, но, скорее, ты напал на нас. Если же ты не убежишь отсюда, то мы растерзаем тебя; и ты умрешь в руках наших, и не быть тебе живым». Привычка есть у дьявола в его гордости: когда начнет он перед кем-нибудь похваляться или угрожать, тогда он хочет и землю уничтожить, и море высушить, а сам не имеет власти даже над свиньями.
     Преподобный же Сергий, вооружась молитвой к богу, так начал говорить: «Боже! Кто уподобится тебе? Не молчи, не оставайся безучастным, боже! Ибо вот враги твои разбушевались». И еще сказал: «Да воскреснет бог, и исчезнут враги его, и да бегут от лица его все ненавидящие его. Как рассеивается дым, так и они пусть исчезнут; как тает воск от огня, так да погибнут грешники от лица божьего, а праведники да возвеселятся». Так Сергий, именем святой троицы. имея помощницей и заступницей святую богородицу, а вместо оружия — честной крест Христов, поразил дьявола, как Давид Голиафа. И тотчас дьявол с бесами своими невидимы стали, и все исчезли, и без вести пропали. Преподобный же великую благодарность воздал богу, избавившему его от такой бесовской напасти.
     Через несколько дней, когда блаженный в хижине своей всенощную свою молитву в одиночестве непрерывно творил, внезапно раздался шум, и грохот, и волнение великое, и смятение, и страх, — не во сне, но наяву. И вот бесы многие вновь напали на блаженного, стадом бесчинствующим, вопя и с угрозами говоря: «Уйди, уйди с этого места! В поисках чего ты пришел в пустыню эту? Что хочешь найти на этом месте? Чего ты добиваешься, в лесу этом сидя? Или жить здесь собираешься? Зачем ты здесь обосновываешься? Не надейся, что сможешь здесь жить: и часа ты никак не сможешь здесь оставаться. Ведь тут, как ты и сам видишь, место пустынное, место неудобное и трудно доступное, отсюда во все стороны до людей далеко, и никто из людей не приходит сюда. Не боишься ли, что ты можешь от голода умереть здесь или душегубцы-разбойники найдут и убьют тебя; ведь и звери многие кровожадные живут в пустыне этой, и волки свирепые воют, стаями приходят сюда. Также и бесы многие пакостят злобно, и страшилищ много всяких грозных появляется здесь, которым нет числа; поэтому пусто издавна место это, к тому же и неудобно. Что хорошего, если звери нападут и растерзают тебя здесь или если ты какой-нибудь другой безвременной, ужасной, напрасною смертью умрешь? Но без всякого промедления встань и беги скорее отсюда, нисколько не задумываясь, не сомневаясь, не оборачиваясь, не озираясь по сторонам — не то мы тебя отсюда быстро прогоним или
    убьем».
     Преподобный же, имея крепкую веру, любовь, надежду на бога, прилежную со слезами молитву против врагов творил, чтобы избавиться ему от таких бесовских происков. Благой же человеколюбец бог, быстрый в помощи, готовый к милости, не допустил, чтобы раб его продолжительные сражения и многие напасти терпел; но, думаю, менее, чем через час,
    послал бог милость свою, чтобы враги, бесы, этим были посрамлены и чтобы познали они и божью помощь святому, и свою немощь. Чтобы преподобный, твердый душой, видимо и невидимо с бесами борющийся, победителем бесов стал, для этого вскоре некая божественная сила внезапно его осенила, и лукавых духов разогнала она быстро, и окончательно без вести рассеяла их, и преподобного утешила, и божественным неким наполнила его весельем, и усладила сердце его сладостью духовной. Сергий же, тотчас осознав быструю помощь бога и милость, и благодать божью уразумев, благодарность и похвалы к богу воссылал, говоря: «Благодарю тебя, господи, так как ты не оставил меня, но быстро услышал и помиловал меня. Сотворил на мне знамение благое, чтобы увидели ненавидящие меня, как ты, господи, помогаешь мне и сейчас утешил меня, и устыдились. Десница твоя, господи, прославится твердостью, десница твоя, господи, сокрушила врагов наших, бесов, и властная твердость твоя окончательно их погубила».
     Пусть поймет и осознает всякий, кто разум имеет, что это было дело лукавого дьявола злобного и зломудренного, и источника зла. Ведь хотел дьявол прогнать преподобного Сергия с места того, завидуя спасению нашему, а также опасаясь, что святой на пустом этом месте обоснуется с божьей благодатью, и, благодаря своему терпению, монастырь воздвигнет, и своим тщанием и прилежанием некую деревню создаст здесь, или некое населит селение, и некий воздвигнет городок, обитель священную и пристанище для монахов создаст для славословия и непрестанного воспевания бога. Что и сбылось по благодати Христовой, и это мы видим сегодня: ведь не только этот великий монастырь, Троицкую лавру в Радонеже, он создал, но и многие другие монастыри различные он основал и в них множество монахов собрал по отеческому обычаю и преданию.
     Прошло время, и дьявол был побежден блаженным во всех своих проявлениях, — напрасно он трудился вместе с бесами своими: хотя многими и различными видениями Сергия смущал, но, однако, не смог в ужас повергнуть этого твердого душой и храброго подвижника. Еще более после различных наваждений и грозных видений преподобный Сергий храбро вооружался и ополчался на бесов, смело встречал их, уповая на божью помощь; и так, оберегаемый божьей благодатью, он невредим остался. Порой его смущали демонские козни и ужасы, а иногда зверей нападения, — ведь много зверей, как было сказано, в этой пустыне тогда жило. Некоторые из них стаями выли и с ревом проходили, а другие не вместе, но по два или по три или один за другим мимо проходили; некоторые из них вдалеке стояли, а другие близко подходили к блаженному и окружали его, и даже обнюхивали его.
     Был среди них один зверь, называемый аркуда, то есть медведь, и он всегда имел обыкновение приходить к преподобному. Преподобный, видя, что не из злобы приходит к нему зверь, но чтобы взять из еды что-нибудь немного для пропитания себе, выносил зверю из хижины своей маленький кусок хлеба и клал его или на пень, или на колоду, чтобы, когда придет, как обычно, зверь, готовую себе нашел пищу; и он брал ее в пасть свою и уходил. Когда же не хватало хлеба и пришедший по обыкновению зверь не находил приготовленного для него привычного куска, тогда он долгое время не уходил. Но стоял медведь, озираясь туда и сюда, упорствуя, как некий жестокий заимодавец, желающий получить долг свой. Если же был у преподобного лишь один кусок хлеба, то и тогда он делил его на две части, чтобы одну часть себе оставить, а другую зверю этому отдать: не было ведь тогда в пустыне у Сергия разнообразной пищи, но только хлеб один и вода из источника, бывшего там, да и то понемногу. Часто и хлеба на день не было; и когда это случалось, тогда они оба оставались голодными, сам святой и зверь. Иногда же блаженный о себе не заботился и сам голодным оставался: хотя один только кусок хлеба был у него, но и тот он зверю этому бросал. И он предпочитал не есть в тот день, а голодать, нежели зверя этого обмануть и без еды отпустить. Не один раз и не дважды зверь этот приходить привык, но несколько раз каждый день, и более года это продолжалось.
     Блаженный же все посылавшиеся ему испытания с радостью терпел, за все благодарил бога, а не протестовал, не унывал трудностях. Ибо он приобрел разум и великую веру в бога, которой мог все стрелы вражеские огненные погасить, с которой он мог победить все, что желает быть выше разума божьего, и с которой демонских нападений он мог не бояться. Ведь написано: «Праведник, как лев, смел», и на все дерзает ради веры, не искушая бога, но надеясь на него: «Надеющийся на господа, как гора Сион, не подвигнется вовек». Надеющийся воистину на господа твердого, как и тот блаженный, будет как некий храбрый воин, вооруженный и облеченный силой духа, так что не только он всегда будет думать о боге, но также и бог о нем скажет: «С ним я в скорби; избавлю егo и прославлю его. Долготою дней насыщу его и явлю ему спасение мое». Слабый и ленивый в делах своих такой надежды не может иметь; но лишь тот, кто с богом непрестанно пребывает во всех занятиях своих, и приближается к богу благодаря своим добрым делам, и щедро и неуклонно доверяет сохранение своего сердца благодати его, как Давид пророк сказал: «Истомились глаза мои от ожидания бога моего».
     Такое упование имел преподобный Сергий, и с этим дерзновением дерзнул он пойти в пустыню эту, один уединиться и безмолвствовать; и, божественной сладости безмолвия вкусив, он уже не хотел от нее отступиться и оставить ее. И звериных нападений, и бесовских наваждений он не боялся, как написано: «Не убоишься страха ночного, стрелы, летящей во дне, язвы, ходящей во мраке, встречи с бесом полуденной и полночной». Против страхов пустыни Сергий молитвой вооружался, как в Лествице сказано: «В тех местах, — сказано, — где ты боишься, не ленись с молитвой проходить, но молитвой вооружись, и, простерши руки, именем Иисуса бей врагов. Молитву быстро услышав, помолится с нами тогда явившийся благой наш ангел-хранитель».
     И преподобный возложил на господа печаль свою, и возложил на бога упование свое, и всевышнего сделал убежищем своим, и пребывал он от страха без страха, и без пакости, и без вреда. Ведь бог — благой человеколюбец, который быстрое и верное утешение дарует рабам своим, который всегда щадит и сохраняет угодника своего, как говорит Святое писание: «Ибо ангелам своим заповедует охранять тебя». Так и здесь, послал бог милость свою и благодать свою на помощь Сергию, чтобы сохранить его от всяких досаждений, видимых и невидимых. Преподобный же, видя, что охраняет его бог своей благодатью, и днем и ночью прославлял бога и благодарные хвалы воссылал к богу, не позволяющему грешным принести зло жизни праведных, который не дает нам сверх силы искушений. Он часто священную читал книгу, чтобы оттуда всякую почерпнуть добродетель, сокровенными мыслями укрепляя разум свой для достижения бесценных вечных благ. И еще удивительнее то, что никто его суровую добродетельную жизнь не знал, один только бог, который все тайное зрит и все тайное узнает, и скрытое перед очами видит; так что безмолвной и безмятежной жизни святой лишен был. Но ведь то прекрасным казалось святому, чтобы единому богу частые, и прилежные, и тайные возносить молитвы, и с богом одним беседовать, и к превышнему вездесущему помыслы обращать, и к нему одному приближаться и от него благодатью просвещаться. И, таким предаваясь мыслям, он хотел, чтобы угоден был богу подвиг его и безупречен; и для этого ежедневно в бдении проводил он ночи, частые к богу молитвы усердно вознося все время. Бог же по милосердию своему и безграничной щедрости своей мольбы его не отверг, — не привык он отвергать мольбы боящихся его и послушных воле его. Шло время, а Сергий оставался в пустыне один в уединении, — или два года, или больше, или меньше, сколько — он не знал; бог знает.
     И потом бог, видя великую веру святого и большое терпение его, смилостивился над ним и захотел облегчить труды его в пустыне: вложил господь в сердца некоторым богобоязненным монахам из братии желание, и начали они приходить к святому. Это было устроено промыслом всесильного и милосердного господа бога, который хотел, чтобы не один Сергий жил в пустыне этой, но многочисленная братия, как сказал Павел-апостол: «Не ищу пользы лишь для себя, но для многих, чтобы спаслись». Или можно сказать, что захотел бог прославить место это, и пустыню эту преобразить, и здесь монастырь устроить, и множество братьев собрать. Поскольку бог так пожелал, начали посещать святого монахи, сперва по одному, потом иногда по два, а иногда по три. И молили они преподобного, преклоняясь перед ним и говоря: «Отче, прими нас, мы хотим с тобой на месте этом жить и души свои спасти».
     Но преподобный не только не принимал их, но и запрещал им оставаться, говоря: «Не можете вы жить на месте этом и не можете терпеть трудности в пустыне: голод, жажду, скорбь, неудобства, и бедность, и нужду». Они же отвечали: «Хотим мы терпеть трудности жизни на месте этом, а если бог захочет, то и сможем». Преподобный же еще раз спросил их: «Сможете ли вы терпеть трудности жизни на месте этом: голод, и жажду, и всякие лишения?» Они же ответили: «Да, честный отче, мы хотим и сможем, если бог поможет нам и твои молитвы поддержат нас. Только об одном молим тебя, преподобный: не удаляй нас от лица твоего и с места этого, милого нам, не прогоняй нас».
     Преподобный же Сергий, убедившись в вере их и усердии, удивился и сказал им: «Я не выгоню вас, ибо Спаситель наш говорил: «Приходящего ко мне не изгоню вон»; и еще сказал: «Где двое или трое собраны во имя мое, там и я посреди них». И Давид сказал: «Как хорошо и как приятно жить братьям вместе». Ведь я, братья, хотел один жить в пустыне этой и скончаться здесь. Но если так пожелал бог и если угодно ему, чтобы был на месте этом монастырь и многочисленная братия, да будет воля господня! Я же вас с радостью принимаю, только пусть каждый сам построит для себя келью. Но да будет вам известно: если в пустыню эту вы жить пришли, если со мной на месте этом жить хотите, если служить богу вы пришли, приготовьтесь терпеть скорби, беды, печали, всякие несчастья, и нужду, и лишения, и бедность, и недосыпание. Если вы служить богу желаете и для этого пришли, приготовьте сердца ваши не для пищи, не для питья, не для покоя, не для беспечности, но для терпения, чтобы претерпеть всякое искушение, и всякую скорбь, и печаль. И приготовьтесь к тяготам, и к постам, и к подвигам духовным, и ко многим скорбям: «Многими ведь скорбями надлежит нам войти в царствие небесное»; «Узок путь и скорбен, ведущий в жизнь вечную, и немногие находят его»; «Силой берется царство небесное, и употребляющие усилие восхищают его»; «Много званых, а мало избранных». Ибо мало спасающихся, поэтому мало избранное стадо Христово, о котором в Евангелии сказал господь: «Не бойся, малое мое стадо! Ибо благоволил отец мой дать вам царство небесное». Когда блаженный Сергий так сказал им, они с радостью и с усердием обещали: «Все, что повелел ты, сделаем, и ни в чем не ослушаемся тебя».
     И, построили они каждый отдельную келью и жили для бога, глядя на жизнь преподобного Сергия и ему по мере сил подражая. Преподобный же Сергий, живя с братьями, многие тяготы терпел и великие подвиги и труды постнической жизни совершал. Суровой постнической жизнью он жил; добродетели его были такие: голод, жажда, бдение, сухая пища, на земле сон, чистота телесная и душевная, молчание уст, плотских желаний тщательное умерщвление, труды телесные, смирение нелицемерное, молитва беспрестанная, рассудок добрый, любовь совершенная, бедность в одежде, память о смерти, кротость с мягкостью, страх божий постоянный. Ведь «начало мудрости — страх господен»; как цветы — начало ягод и всяких овощей, так и начало всякой добродетели — страх божий. Он страх божий в себе укрепил, и им огражден был, и закону господнему поучался денно и нощно, подобно дереву плодовитому, посаженному у источников водных, которое в свое время даст плоды свои.
     Из-за того, что Сергий был молод и крепок телом (ведь сила у него была в теле, как у двух человек), дьявол стрелами похоти хотел уязвить его. Преподобный же, почувствовав нападение вражеское, подчинил себе тело и поработил его, обуздав постом; и так благодатью божьей был он избавлен от искушений. Научился он против бесовских нападений обороняться: как только бесы стрелами греха поразить его хотели, преподобный стрелы чистоты пускал в них, стреляющих во мраке в праведных сердцем.
     Так и жил он с братьями, и хотя не был поставлен в священники, но очень с ними пекся о церкви божьей. И каждый день пел он с братьями в церкви и полунощную, и заутреню, и «Часы», и третий, и шестой, и девятый, и вечерню, и мефимон, как сказано: Седмикратно в день прославляю тебя за суды правды твоей». В промежутках они устраивали частые молебны, — ведь для того и ушли из мира, чтобы беспрестанно молиться богу и в церкви, и в кельях, как сказал Павел: «Непрестанно молитесь богу». А обедню служить Сергий призывал кого-нибудь другого, в сане священника или старца игумена, встречал их и просил служить святую литургию: сам Сергий сначала не хотел быть поставленным в священники или игуменство принять из-за великого и беспредельного смирения. Ведь был он полон кротости большой и великого истинного смирения, во всем всегда подражая своему владыке, господу нашему Иисусу Христу, давшему пример для подражания желающим подражать ему и следовать ему и сказавшему: «Придите ко мне, все труждающиеся и обремененные, я успокою вас. Возьмите иго мое на себя и научитесь от меня: ибо я кроток и смирен сердцем». Из-за этого смирения Сергий не хотел быть поставленным в священники или игуменство принять: говорил он всегда, что желание быть игуменом — начало и корень честолюбия.
     Собралось монахов не очень много, не больше двенадцати человек: среди них был некий старец Василий, по прозванию Сухой, который в числе первых пришел с верховьев Дубны; другой же монах, по имени Иаков, по прозванию Якута — был он за посыльного, его всегда посылали по делам, за особенно нужными вещами, без которых нельзя обойтись; еще один был по имени Анисим, который был дьяконом, отец дьякона по имени Елисей. Когда кельи были построены и тыном ограждены, не очень большим, поставили и привратника у ворот, сам же Сергий три или четыре кельи сам своими руками построил. И в прочих всех монастырских делах, нужных братии, он участвовал: иногда дрова на плечах своих из леса носил и, разбив и наколов, на поленья разрубив, разносил по кельям. Но зачем я вспоминаю о дровах? Ведь удивительно поистине было видеть то, что у них было тогда:
    был от них недалеко лес,— не так, как теперь, но где кельи строящиеся были поставлены, здесь же над ними и деревья были, осеняя их, шумели над ними. Вокруг церкви много колод и пней повсюду было, здесь же различные сеяли семена и выращивали огородную зелень. Но вернемся снова к оставленному рассказу о подвиге преподобного Сергия, как он без лености братии как купленный раб служил: и дрова для всех, как было сказано, колол, и толок зерно, и жерновами молол, и хлеб пек, и еду варил, и остальную пищу, нужную братии, готовил; обувь и одежду он кроил и шил; и из источника, бывшего там, воду в двух ведрах черпал и на своих плечах в гору носил и каждому у кельи ставил.
     Ночью же Сергий в молитвах без сна проводил время; хлебом и водой только питался, да и этого мало употреблял; и ни часа праздным не оставался. И так истощил он свое тело суровым воздержанием и великими трудами. Когда в нем плотские волнения бес возбуждал, он великий подвиг за подвигом совершал, заботился о процветании места того, чтобы только угоден был богу труд его. И что бы он ни делал, псалом на устах его всегда был, в котором говорится: «Всегда видел я господа пред собою, ибо он одесную меня; не поколеблюсь». Так пребывал он в молитвах и в трудах, плоть измучил свою и иссушил, желая быть небесного города гражданином и вышнего Иерусалима жителем.
     Прошел один год, и игумен, о котором шла речь и который постриг блаженного Сергия, разболелся, и, некоторое время поболев, умер, и к господу отошел. Преподобный же Сергий печалился очень, и молился богу, и молитву прилежную к богу воссылал о том, чтобы бог дал игумена, наставника обители этой, отца и правителя, который сможет направить корабль духовный всемирной жизни к пристанищу спасения и избавит его от волн гибельных, от злых духов. Так он молился богу, прося игумена и настоящего устроителя месту тому, и бог услышал молитву угодника своего, и молению его внял, чтобы слова Давида ложными не оказались: «Желание боящихся его он исполняет, и молитву их слышит, и спасет их». Бог пожелал дать в игумены самого просившего просителя, праведного правителя; и кого просил Сергий, того и получил, и обрел, и приобрел поистине праведного правителя, который смог управлять обителью этой. Он не себя самого просил, но другого кого-нибудь, кого бог даст; бог же, который все предвидит, провидя будущее и желая создать н устроить обитель эту и прославить ее, никого лучше Сергия не нашел, но именно самого просившего дарует братии, зная, что может Сергий с этим управлением управиться во славу имени его святого.
     Как же и каким образом началось игуменство Сергия? Вложил бог в сердце братьям желание сделать так, чтобы Сергий начальствовал как начальник их. Осенила некая мысль братию; и сошлись монахи сначала сами по себе, и совет собрали они; так утвердившись в своем намерении, они все вместе пришли к преподобному Сергию, говоря: «Отче! Мы не можем жить без игумена! Ныне мы пришли к тебе открыть мысли наши и желания: мы очень хотим, чтобы ты был нашим игуменом и наставником душ и тел наших, чтобы мы приходили к тебе с покаянием исповедоваться в грехах своих; хотим от тебя прощение, и благословение, и молитву каждый день получать и видеть, как ты ежедневно совершаешь святую литургию; хотим всегда из честных рук твоих причащаться пречистых тайн. Да, честный отче, этого мы желаем от тебя, только не отказывайся».
     Преподобный же Сергий вздохнул из глубины души и сказал им: «У меня и помысла не было стать игуменом, но только желает душа моя скончаться в иноках на месте этом. Не принуждайте меня, но оставьте меня богу, и он, что захочет, то и сделает со мной». Они же ответили: «Мы, отче, желаем, чтобы был ты нашим игуменом, а ты отказываешься. Мы же говорим тебе: или сам будь игуменом, или иди и попроси нам игумена у епископа. Если же ты не сделаешь так, то из-за такого несчастья мы разойдемся все с места этого». Преподобный же Сергий, стеная сердцем, снова сказал им: «Сейчас разойдемся каждый в свою келью, и все помолимся богу прилежно о том, чтобы он явил и открыл нам, что следует делать». Они же разошлись каждый в свою келью.
     По прошествии нескольких дней опять пришла братия к преподобному Сергию, говоря: «Мы, отче, пришли на место это, потому что слышали о тебе, что ты начал славное подвижничество и церковь основал, которую своими руками построил. Имея благодать святой троицы, мы к ней обращаемся, на нее мы всю надежду и упование возложили под твоим началом, и теперь стань нам отцом и игуменом. И будешь предстоять у престола святой троицы, серафимскую трисвятую песнь воссылать к богу, бескровную совершая службу, и своими руками подашь нам пречистое тело и божественную кровь господа нашего Иисуса Христа, и, устроив старость нашу, гробу предашь нас». Отец Сергий долго отказывался и не хотел этого, умолял их и говорил, успокаивая: «Простите меня, отцы мои и господа мои! Кто я такой, чтобы посметь дерзнуть на то, чего со страхом и ужасом ангелы не могут достигнуть? Как же я, недостойный, на сию дерзость решусь, не достигнув такой веры? Я и начала монашеского устава и жизни не смог еще постигнуть; как посмею я к этой святыне приступить или прикоснуться к ней? Мне бы о своих грехах плакать и с вашей молитвой этого блага достигнуть, страны желанной, к которой стремился я с юности моей». И такие слова, и многие другие он им сказал и удалился в келью свою.
     Блаженные же эти старцы через несколько дней снова пришли и стали беседовать с Сергием, повторяя те же доводы и другие приводя, и сказали они: «У нас, отче духовный, распри никакой с тобой нет: поскольку бог наставил нac, мы к тебе пришли сюда, и твоей жизни и благонравию уподобиться захотели, и наслаждения будущими благами сподобиться надеялись. Если же ты не хочешь заботиться о наших душах и пастухом у нас, овец словесных, быть не хочешь, мы уходим с места этого и от храма святой Троицы и обет наш невольно нарушаем. И будем блуждать, как овцы без пастуха, в горах гордости и распутства; дурным мыслям предаваясь, ямы побеждены будем мысленным зверем, то есть дьяволом.
    Ты же ответ дашь беспристрастному судье вседержителю-богу». Так говорила ему братия, страхом устрашая и угрозами угрожая: ведь много раз прежде, много дней умоляли они Сергия, понуждая его или смирением, или же спокойными и ласковыми словами, иногда же угрозами и строгими словами они угрожали в горести. Он же, крепкий душою, твердый в вере, смиренный умом, и на ласковые слова не отзывался, и угрозам не внимал, но был мужем выше угроз.
     Долго принуждала его братия стать игуменом, он же, смиренный разумом, не хотел игуменство принять и не хотел с детства присущее ему и к богу приближающее его смирение оставить. Отверг он эти мольбы братии, грешным себя считая и недостойным, и добавил вот что: «Мои слова не согласны с вашими словами, потому что вы чересчур упорно принуждаете меня стать игуменом, а я чересчур упорно отказываюсь. Ведь я и сам в поучении нуждаюсь и более хочу учиться, чем других поучать: я больше стремлюсь сам у других в подчинении быть, чем над другими властвовать и начальствовать. Боюсь я суда божьего; если же будет богу угодно то, что вы повелеваете мне, да будет воля господня!» Ибо одержало в нем верх его сердечное братолюбие и его усердие и старательность — и он наконец внял их мольбам. И пообещал он исполнить просьбу их, и повиновался воле их, — вернее сказать, воле божьей. И после этого всего преподобный Сергей восстонал из глубины сердца, и все мысли, упование возложив на вседержителя бога, сказал им со смирением душевным: «Отцы и братья! Я наперекор вам ничего говорить не буду, воле господней предавшись: ведь бог знает сердца и помыслы. Пойдем в город к епископу».

/ Полные произведения / Древнерусская литература / Житие Сергия Радонежского